Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
– Серебряные чехлы на рогах, за спиной вроде как был железный щит, на поясе топор, одноручный прямой меч. Это, не считая кольчужной набедренной повязки, кожаных доспехов, стальных набедренников и одного стального же наплечника. Что-то он помнит четко, а что-то как сквозь туман.
– Звучит бредом. – буркнул я. – Но вряд ли это ложь.
– Такое дерьмо может быть только правдой. – согласился Каппа.
Минос заявил, что не помнит, откуда он, и что он такое. Даже само слово «минос» ему вроде и было знакомо, но как-то смутно. Бычара очнулся на речном дне. Причем очнулся уже в момент, когда в легких было полным-полно мутной воды. В ушах звон, из ноздрей рвутся последние пузырьки воздуха, в голове ломит, а он… стоит на речном дне.
Смерть. Вот она. Совсем рядом. Просто не шевелись, и она быстро заберет тебя.
Рогатый не знает, что его спало – инстинкты или железная воля. Но он, уже умирая, со стремительно вырубающимися мозгами, рванулся вверх, не желая сдохнуть. Рванулся… и остался на дне как прикованный. Забился, закрутился, поняв, что его удерживает на дне что-то тяжелое. Руки обшарили грудь, скользнули по животу и бедрам. И везде он находил какие-то ремни и пряжки, тут же срывая их, стягивая через голову. Тяжело бухнул о дно стальной прямоугольный щит, с рогов слетели серебряные остроконечные чехлы, беззвучно шлепнулась в ил кольчужная набедренная повязка, а следом туда же отправилось оставшееся.
На поверхность изрыгающий воду и блевоту минос вырвался подобно мифическому божеству, до смерти напугав всех, кто сидел на крепком плоту, идущему вниз по течению этой широкой и быстрой реки. Снова повезло – хрен бы минос доплыл. Всех его бычьих сил и воловьей выносливости хватило только на этот финальный рывок к дрожащему свету над рогатой башкой. А вырвавшись, пусть и хлебнув чуть воздуха заполненными водой легкими, он тут же отрубился и уже не помнил, как на него накидывали веревки, как вытаскивали на плот и, с трудом перевалив на бок, буквально выколачивали грязную воду из его огромной груди.
Минос выжил. А как очнулся – опять же на плоту – понял, что ничего не помнит о том, как он вообще мог оказаться на речном дне. И бычара был шибко удивлен, когда понял, что на него посматривают с неким ужасом и одновременно любопытным восхищением – таких, как миносы, в этих землях не водились. Его восприняли по-разному – посланец Матери, а может, разумный мифический зверь, а может… пока все гадали, плот продвигался дальше, минос потихоньку оживал, тоже начал расспрашивать и узнал, что пассажиры большого крепкого плота направляются к руинам заброшенной гигафабрики, где правит Новая Мать – а она уж наверняка знает ответы на все вопросы рогатого человека.
Почти так и вышло. Мать не стала отвечать, но намекнула, что, вступи минос в число ее последователей, он сможет со временем поднять свой статус, и это откроет ему доступ к той скудной информации, что она обладает. Долго рогатый не раздумывал. Ему уже успели описать ужасы здешних джунглей. Да он и сам видел парочку настолько страшных лесных созданий – черного крокодила и длиннющего питона – чтобы сообразить, насколько опасно за стенами заброшенной гигафабрики. Он остался. И вступил в ряды паствы Новой Матери – хотя бы временно, чтобы было где приткнуться, пока он ищет ответы на свои вопросы и ждет, когда окутавшая его мозг странная амнезия наконец-то развеется.
– Что-то он наверняка недоговаривает. – добавил мечник.
– Все мы что-то не договариваем, Каппа, – усмехнулся я и нанес резкий удар, вскрывая притаившуюся за мокрым камнем гигантскую полупрозрачную мокрицу.
Выдвижное лезвие с хрустом разрезало панцирь вдоль, разваливая насекомое на две забившиеся брызжущие части. Из розовато-прозрачной плоти вывалились темные комочки сожранной пищи, тянулись тонкие как волос проводки, таща за собой треугольники и квадратики электронных чипов.
– Это дерьмо надо как-то отвадить. – заметил я. – Но пока не будет хотя бы малого защищенного периметра…
– Я заставлю этих лентяев потрудиться. – пообещал мечник. – Мы расчистим территорию. Тут наша новая база, лид, верно? Как там, на музейных островах…
– Скучаешь?
– Там остались мои личные вещи… Воин не должен иметь привязанностей к бренным предметам, но я тоскую по старому точилу и тонкой книге неплохих танка.
– Хм…
–
Все дальше милая страна,Что я оставил…Чем дальше, тем желаннее она,И с завистью смотрю, как белая волнаБежит назад к оставленному краю…– Вытащим наших – вытащим и старое точило вместе с поэзией.
– Мы вернемся за ними в старый мир-опухоль, лид?
– Мы вернемся. – я оскалился сам себе внутри шлема экза. – Мы вернемся в тот сучий мир и вытащим наших.
– И Рэка?
– Вы долго будете продолжать меряться длиной ножей и членов?
– Грязный агрессивный алкаш, любящий закинуть шизой вперемешку с эльфийскими слезами…
– Ты прямо меня сейчас описал. – рассмеялся я, останавливаясь у невысокой и явно недавно сложенной каменной ограды.
Ну как каменной… на сооружение этого полутораметрового и незаконченного забора, огораживающего квадрат очищенной от растительности земли, прилегающей к стене периметра гигафабрики, пошел тот материал, что нашелся под ногами. Куски бетона с обрезанной арматурой, каменная облицовочная плитка, кирпич, природный камень, большие пористые серые блоки…
Однако ограда, хоть и сляпанная из всего, что было, была крепкой, и по ней не вилось ни единого зеленого побега. Подобное сооружение всегда вызовет уважение у понимающего гоблина. И сразу ясно, что тут трудились не просто усердно, а еще и со знанием дела – кладку делал специалист.
Тропа привела нас к очередному бетонному пятачку, обложенному светлыми камушками. По углам высокие клумбы с пышными красными цветами. Перед нами широкий проход. Перед стеной, с внешней стороны кладбища, тянется длинный, но узкий огород из трех чуть ли не бесконечных грядок. Тяжелые помидоры свисают с бережно подпертых и подвязанных кустов, синеют крупные баклажаны, а вон явно острый перец.
Да тут не кладбище, а обособленное от остальных отдельное крепкое хозяйство. Вон и небольшая овечья отара голов в пятнадцать, особняком передвигается десяток белых и черных коз, под их копытами путается стайка черных пыльных куриц, по ограде по-королевски вышагивает петух.
Остановившись, я отпустил волокушу и, не обращая никакого внимания на замерших у грядки трех гоблинов, внимательно огляделся, пытаясь понять.
Кладбище расположено на территории с запасом – в том смысле, что, при желании, его можно влегкую увеличить раз в пять, и еще место для огородов и хозяйственных построек останется. С одной стороны этот клочок земли отгораживает высокая стена фабричного периметра. И на ней имеется навес, причем с той, с внешней стороны, я даже отсюда вижу высокую П-образную стенку из каменных блоков и мешков с песком. Под навесом двое уже увидевших нас вооруженных винтовками гоблинов, к ним по приставной, но крепкой и явно закрепленной на постоянку лестнице карабкается еще один.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
