– Что готов? – бросила Алёна ему в лицо. – Продолжать поучать? Преподавать этой девушке разные жизненные уроки? Относиться снисходительно? Манипулировать? Нет уж! Я не хочу таких отношений. Препод и студентка не только в аудитории, но и на свидании, так вы это видите? Нет, Григорий Григорьевич. Не буду я вашей студенткой. Мама собиралась отправить меня в заграничный университет, и я воспользуюсь ее предложением.
– Алёна! – он натурально прорычал ее имя, и она сбросила его руку с плеча и выскочила из аудитории.
– Григорий Григорьевич, как хорошо, что я вас поймала, миленький вы мой! Вот бумаги, будьте добреньки, подпишите тут и тут! Вы принесли измененную программу? Надо срочно-срочно!
Онежин что-то ответил ей со жгучей досадой в голосе, но Алёна не стала вслушиваться, а быстрым шагом пошла прочь по коридору, часто моргая, чтобы скрыть слезы.
*Индекс Хирша - показатель научной продуктивности ученого, оценивается по числу ссылок на публикации.
Глава 19 Настоящий мужик
Шла очень быстро, не думая, куда идет. И удивилась, когда осознала, что ноги принесли ее к корпусу, где проходило следующее занятие. Инстинкты прилежной студентки не подвели даже в ситуации, когда переживаний было так много, что разумные мысли просто не помещались в голове.
Она зашла в холл, отдышалась и глянула на часы. Занятие только началось. Разговор с Онежиным оказался коротким. Пятнадцать минут – и все изменилось. Было плохо, а стало еще хуже.
Что теперь делать?
«Пойти на занятие, раз уж ты тут, – рассудило Алёнино второе «я». – Извинишься за опоздание, войдешь, сядешь на место и будешь решать задачи и разбирать кейсы. Твоя голова будет занята делом, и ты не совершишь на эмоциях новых глупых поступков».
– Заходите, пожалуйста, – сказал удивленный Жужиков, когда Алёна сунула голову в дверь и попросила позволения войти. Он растерянно посмотрел на часы на стене, потом на наручные часы, потом и в телефон заглянул, решив, что это он виноват и начал занятие слишком рано, потому что лучшая студентка не может опаздывать. Когда убедился, что все верно, еще минуты две не мог собраться с мыслями и продолжить объяснение.
Переживая, что прервала урок и сбила преподавателя, Алёна быстро огляделась в поисках, куда сесть. Валентин отчаянно засигналил и показал на пустой стул рядом с собой.
Делать нечего – пришлось идти к нему. Другие свободные места были совсем уж неудобные.
– Алёна! – зашептал ей Валентин на ухо, как только она втиснулась за парту. – Ты чего опоздала? Тебя Онежин задержал? Про курсовые говорили? Ты у него будешь писать?
– Вряд ли.
– Ты не обиделась, что я ему метеорит отдал? Просто удачно сложилось, мне показалось, это сработает. Ситуация ведь у меня аховая с зачетами. Надо срочно решать как-то... Как думаешь, может ему все-таки коньяк подогнать?
Алёна пожала плечами, глядя на доску, где Жужиков изобразил настолько заумный график, что сам в нем запутался. Она вспомнила, как Жека махом вычислил ошибку, и как они переписывались на лекции, и ее сердце болезненно сжалось.
– Алён, – продолжал озабоченно шептать Валентин. – Я тебе на перемене шоколадку купил и бутер. Подумал, где ты потом перекусить успеешь! Столовая на ремонт закрыта, а в этом корпусе автоматов со жрачкой нет.
Алёна так удивилась, что уронила ручку. Сегодня точно день волшебных превращений! Что на Валентина нашло? Не иначе как чудом его заботливость не объяснишь. Или он так заглаживает вину?
Что ж, у него неплохо получается.
Валентин сунул ей под партой шоколадку – ее любимую, с орехами и печеньем – и спросил:
– Бутер сейчас дать? Под партой можно откусывать и жевать, Жужиков и не заметит. Главное, бумагой не шуршать. Но я тихо тебе разверну, я умею.
Алёна улыбнулась в ответ, отрицательно покачала головой, шоколадку сунула под учебник.
И правда, что на Валентина обижаться?
Ей ли судить о людях и их поступках? Когда она сама…
Алёна мигом погрузилась в невеселые мысли.
«Ты все испортила. Ты все неверно поняла. Допустила ошибку, которую теперь и не исправишь. Да не одну ошибку, а несколько!»
Внутренний Инспектор Алёны понял, что пришел час его триумфа и принялся разбирать ее поступки по косточкам. И в два счета доказал, что Алёна – глупая неудачница, которая все портит, и не способна на серьезные отношения. Неправильно понимает людей, обижает их своими словами, делает ложные выводы, и вообще влюбленная дура.
Алёна скрипнула зубами и нечеловеческим усилием воли приказала своему второму «я» заткнуться. Она все правильно сделала и правильно сказала! И больше не будет винить себя ни в чем.
… Но ведь она и правда влюбилась. И сейчас переживала не только за себя и свое разбитое вдребезги сердце. Она понимала, что сильно уязвила самолюбие профессора Онежина. И, возможно, сейчас ему невесело сидится над программами и планами-графиками.
Она представляла его очень отчетливо. Вот он зашел в преподавательскую и расположился за столом. Или ему дали отдельный кабинет?
Он крутит ручку в крепких пальцах. Вчитывается в бумаги. Обсуждает с коллегами разные профессорские дела.
...А ведь ему очень идет новый образ. Костюм, галстук… аккуратная короткая борода. Теперь видно, что нижняя челюсть у него и правда очень даже мужественная.
И вот сидит он над бумагами, упрямо выпячивает эту свою мужественную челюсть, и бородка торчит как у капитана корсаров, когда тот решается на абордаж.
Хмурится. Злится на Алёну и на себя. Думает: «Вот я дурак был, что связалася с этой девчонкой!»
«Нет, я не буду винить себя! – сердито подумала Алёна. – Потому что он и правда дурак, хоть и профессор! Как можно строить отношения, если все началось с обмана!»
Не обмана – розыгрыша, недоразумения, тут же возразила она сама себе.
И еще было это объяснение про мальчишек и девчонок… Может, он так в нее влюбился, что потерял голову, и поэтому наворотил дел?
Онежин – непростой человек. Он взрослый. Ему нравится ее поучать, потому что у него характер такой. Он подшучивал не только над ней, но и над собой. Понимает свои недостатки. Но теперь-то она никак не сможет узнать его лучше, потому что все кончено. Этот мир, мир одного человека, с его мыслями, с его прошлым и будущим, для нее закрыт.
...Тут Алёне стало так плохо, что она тихо застонала сквозь зубы, а Валентин с удивлением оглянулся на нее.
– Ты в порядке? Заболела? – прошептал он.
– В порядке, –она мотнула головой и сосредоточилась на доске.
Однако впереди ждали и другие испытания. Когда занятие закончилось и студенты повалили на улицу, Ксения, которая шла рядом с Алёной, вдруг задумчиво сказала:
