— Мне так неловко, — кокетничала Анна. — Ядаже не знаю, как вас зовут…
— А знаете что? — Ее собеседник перегнулся черезстол. — Давайте поиграем в одну игру… я попробую узнать ваше имя по руке!Кстати, у вас очень красивые руки…
Он завладел правой рукой Анны.
— О, какая интересная ладонь! Какая необычная линияжизни! У вас была непростая судьба! — Он взглянул на Анну с еще большиминтересом.
— Да, можно так сказать! — ответила та, кокетливовзглянув на мужчину. — Впрочем, почему вы говорите о моей судьбе впрошедшем времени? Я надеюсь, что у меня еще все впереди! Но ведь вы, кажется,хотели угадать мое имя?
— Совершенно верно! — Мужчина склонился над ееладонью, как будто читая мелкий текст, и проговорил: — Вас зовут Анна!
— Здорово! — восхитилась женщина. — Это жепросто чудо! Как вы это делаете?
— Анна Владимировна Самоцветова! — продолжил мужчина.
Анна вырвала у него руку.
— Кто вы такой? — прошипела она, уставившись насвоего спутника. — Что вам от меня нужно?
— Не понимаю, — тот откинулся на спинку стула и синтересом рассматривал Анну. — Я же обещал прочесть ваше имя по руке! Ну,вот и прочел… а если я разглядел на вашей ладони не только имя, но еще отчествои фамилию — это говорит только о моей квалификации!
— Не вешайте мне лапшу на уши! Вы подкарауливали менявозле кладбища! Я немедленно ухожу…
Она начала подниматься из-за стола.
— Не спешите, Анна Владимировна! — Мужчина сновасхватил ее за руку. — Мы с вами немного поговорим, и все! Потом я отвезувас домой…
— Нет уж, ни за что больше не сяду в вашумашину! — отрезала Анна. — И вообще, не хватайте меня за руки!
В это время к столику подошла официантка с подносом, и Аннас незнакомцем, переглянувшись, заключили временное перемирие, чтобы не выяснятьотношения при посторонних.
Как только официантка, расставив на столе чашки и тарелки,удалилась, мужчина проговорил:
— Я хочу поговорить о вашем муже…
— Так и знала, что это касается Василия! —выдохнула Анна. — Но я совершенно ничего не знала о его делах! Он меня вних не посвящал, клянусь вам… и я не хочу ни о чем с вами разговаривать! —Она снова сделала попытку встать из-за стола.
— Я говорю вовсе не о Василии Андреевиче! —перебил ее собеседник. — Я имел в виду второго вашего мужа, Леонида… того,который работал начальником налоговой инспекции. Того, который потом попал нанары…
— Я ничего о нем не знаю… — выдохнула Анна, опятьусевшись за стол.
Это была чистая правда: с тех пор, как ее второй мужотправился на зону, она ничего о нем не знала. Анна не наводила о нем справок,не носила передач. Она просто вычеркнула Леонида из своей жизни и напрочьзабыла о его существовании, поскольку он больше не мог обеспечивать еемногочисленные потребности. И когда незнакомец напомнил ей о нем, почувствовалачто-то вроде укола совести.
— Он вышел на свободу? — спросила она тихо.
— Вышел, — отозвался собеседник.
— И где он теперь? Кем работает?
Внезапно Анна вообразила, что это — ее судьба, что Леонидпо-прежнему любит ее и сможет обеспечивать… но слова собеседника подрезаликрылья этой светлой мечты.
— Он работает сантехником в одном ТСЖ.
И, чтобы уж поставить все точки над «i», он добавил:
— Пьет.
Анна расстроилась.
— И что же о нем говорить? — Она подперла щекукулаком и вздохнула. — Я отдала этому человеку лучшие годы моей жизни, аон так меня подвел! Леонид — человек без будущего!
— Совершенно верно! — согласился с нейсобеседник. — Больше того — он человек без настоящего…
Он сделал небольшую паузу и закончил:
— Поэтому я хочу поговорить с вами о его прошлом. О томвремени, когда он еще работал в налоговой инспекции…
— Но я совершенно ничего не знала о его делах! —завела Анна прежнюю песню. — Он меня в них не посвящал…
— Только не клянитесь, прошу вас! — перебил еемужчина. — Я вам и без того верю. Вы — не из тех женщин, которыеинтересуются делами мужа. Вас интересуют только результаты его дел…
— Совершенно верно! — необдуманно согласиласьАнна.
— Вот об этих результатах я и хочу с вами поговорить! Вто время, когда ваш муж работал в налоговой инспекции, в поле его зрения попалаодна фирма. У этой фирмы, конечно, были кое-какие грехи, и ее руководителямогли ожидать очень серьезные неприятности, вплоть до… — мужчина сделалвыразительный жест, сложив пальцы рук в подобие тюремной решетки. —Впрочем, не буду утомлять вас подробностями. Вы действительно старались невдаваться в дела мужа. Достаточно будет сказать, что ваш муж сделал томубизнесмену предложение, от которого тот не смог отказаться. Он избавил его отнеприятностей в обмен на некоторую сумму денег. Но денег у того не хватило, ион отдал вашему мужу кое-какие драгоценности.
В этом месте Анна, которая явно начала скучать,насторожилась.
— Подозреваю, что по крайней мере часть этихдрагоценностей муж подарил вам, — мужчина понизил голос и перегнулся черезстол. — Так вот, Анна Владимировна… среди этих вещей был крест. Он нетакой уж дорогой, но для меня представляет большую ценность. Это — семейнаяреликвия, и я очень хотел бы его вернуть…
— Ничего не знаю! — по привычке выпалила Анна.
— Не думайте, что бесплатно! — поспешил заверитьее собеседник, заметив подозрительный блеск ее глаз. — Я куплю у васкрест!
Анна молчала.
Она вспомнила ту историю. Муж действительно подарил ей нагодовщину свадьбы несколько старинных вещей. Среди них был красивый нательныйкрест. Анна в то время не слишком разбиралась в драгоценностях и стариннымизделиям предпочитала новое золото. А этот крест был и вообще слишком велик длянее. Она забросила его в самую глубину ящика и на какое-то время забыла. Потом,после смерти Василия, когда она впервые столкнулась с материальнымитрудностями, Анна продала большую часть оставшихся у нее драгоценностей.Пыталась продать и крест, но знакомый ювелир предложил за него совершенносмешную цену — крест оказался всего лишь серебряным, и камни на нем —недорогими… Анна снова убрала вещицу в ящик и забыла о ней до сегодняшнего дня.
— И сколько вы готовы за него заплатить? —осведомилась она, с новым интересом поглядывая на своего собеседника.
Он написал на салфетке сумму — заметно большую, чем та,которую предлагал ювелир, но не такую, чтобы Анне хватило на безбедную жизнь.
— Это несерьезно, — ответила она, снова делая вид,что встает. — Нам с вами не о чем разговаривать.
