Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
– Найдет свое место в коллекции американского миллиардера Роберта Нистелроя. Пусть потешится. И будет мне кое-чем обязан.
Ничего себе «кое-чем»!
– Юля, ты помнишь, что случилось с этой картиной? – продолжал Иван Захарович. – Ее Леонид Черевко – адъютант генерала Иванихина – в приступе белой горячки порезал ножом. Потом она долго лежала дома у генерала Иванихина. Без специальных условий! Валялась она в каком-то чемодане на антресолях!
Я моргнула глазами.
– Потом Николай Иванихин попробовал ее отреставрировать – и у него не получилось.
– Он испортил Леонардо да Винчи?! Он-то должен был понимать…
– Он хотел денег, Юля.
– Картина может быть восстановлена?
– Понятия не имею. Пусть об этом Роберт Нистелрой думает. Но его устраивает и порезанная, и испорченная неумелой реставрацией. И вообще надо бы вначале экспертизу провести…
– Вы хотите сказать…
– Юля, ты же умная девушка, и твоя работа научила тебя никому и ничему не верить. А меня жизнь этому еще раньше научила. Официальной экспертизы не проводилось. Никакие солидные эксперты не привлекались. Понимаешь? Нистелрой с Циммерманом считают, что это Леонардо да Винчи. На здоровье. Или считает один Нистелрой. Потому что ему так очень хочется.
Иван Захарович ехидно улыбнулся. И Виталя улыбнулся.
– А рисунки откуда? – спросила я. – То есть чертежи. Или я что-то неправильно поняла? Была и картина, и чертежи?
Иван Захарович кивнул с широкой улыбкой.
– Происхождение разное, – пояснил старый вор в законе. – Картину на самом деле привез в Россию адъютант генерала Иванихина. Она проделала именно такой путь, как тебе рассказали. Алекс Циммерман на самом деле хорошо поработал. Но как картина попала к кардиналу, который отвез ее в Вену? Тайна, покрытая мраком. В Италии было много художников, Юля. А чертежи принадлежали семье Вальтера Кюнцеля. Он узнал про них из дневников тетушки, которую все считали сумасшедшей. Как они попали в их семью, тетушка не знала, ну и, соответственно, не знает Вальтер. Он не мог провести расследование, как Алекс Циммерман. Ему не от чего было оттолкнуться! И документальные подтверждения у него – дневники сумасшедшей старухи. Никаких официальных документов о приобретении, владении… В смысле рисунками. На приобретение части картин отцом, дедом и прадедом документы есть. Список с названиями и художниками есть.
– Где эти рисунки сейчас? – спросила я.
– У меня, – как само собой разумеющееся ответил Иван Захарович.
Мне следовало ожидать чего-то подобного…
– Как они к вам попали?!
– Иванихины отдали.
– Что вы имеете в виду под словом «отдали»?! – Я не знала, плакать мне или смеяться.
Иван Захарович рассказал, что чертежи были спрятаны внутри двух картин. То есть в двух картинах было два холста – на одном непосредственно написана картина, второй просто натянут в раме, чтобы образовалось место для тайника. Чертежи-то небольшого размера.
Это были картины с лошадьми – поэтому их и желал приобрести Вальтер Кюнцель. А на аукционе советской живописи он приобрел картины с лошадьми, чтобы, так сказать, не привлекать внимания к двум совершенно определенным. И Галустьяна он про картины с лошадьми спрашивал – будто его интересуют любые картины с лошадьми, потому что пользуются спросом у его постоянных клиентов в Германии. По крайней мере такую версию он представил и Галустьяну, и Иванихиным.
– Иванихины нашли чертежи после того, как увидели непонятный им интерес к двум определенным картинам?
Иван Захарович кивнул.
– И сами сняли со стены картины и спрятали?
– Да. И хотели, чтобы приехала ты с оператором и, так сказать, всему свету сообщила, что картины украдены. Чтобы больше никто к ним не совался за ними. Они вроде как не в курсе. А на самом деле они все нашли и все поняли. И остатки картины Леонардо да Винчи у них имелись – или какого-то старого итальянского мастера, жившего в одно время с Леонардо. Это, Юленька, великолепный стартовый капитал, чтобы начать новую жизнь на новом месте.
– Но вы…
– Но я объяснил, что нехорошо убивать невинных людей. Ты понимаешь, что я никого никогда не сдаю органам. Это для меня западло. И вообще с людьми нужно договариваться. Поэтому я предложил Иванихиным сделку. Чертежи – мне, остатки картины Леонардо да Винчи – Нистелрою (а он точно знает, что без меня не получил бы ничего), а Иванихины спокойно выезжают за рубеж со всеми своими картинами, мои люди тут продают их квартиру, то есть две квартиры – их и дочери, – и переводят им деньги. Ну, конечно, оставив себе определенный процент за услуги.
– Они выехали по поддельным документам?
– Конечно. Но я к этому не имею отношения. Они у них были приготовлены заранее.
– Картины Иванихиных, насколько я поняла, ушли в США вместе с работами Алисы Румянцевой.
– Правильно понимаешь. Это Галустьян организовывал – за свой немалый процент. Но я в эти дела не лезу.
– Но неужели картины прошли как творения Алисы Румянцевой?! Ведь даже я могу сказать, что там совершенно разная манера письма и…
– Так там же все или художники, или реставраторы, или искусствоведы. В смысле в этой компании. Алиса вместе с Николаем Иванихиным немного поработали над картинами. В США снова поработают – чтобы Иванихины могли их продать. Подобная предпродажная подготовка картин в России – дело налаженное. На того же Галустьяна постоянно работают художественные «негры» – студенты и нищие художники. Вопросов не задают, языком не треплют. Их интересуют только деньги – и чтобы их не кидали. А у Галустьяна в этом плане хорошая репутация. Картины, если требуется, приводятся в товарный вид, из голландских пейзажей делаются русские, или наоборот – в зависимости от спроса на данный момент, ставятся подписи художников – конечно, не самых известных, но все-таки где-то засветившихся.
Иван Захарович в качестве примера привел известный случай с одной картиной голландского художника с изображением мельницы. Вначале мельницу закрасили и продали картину как среднерусский пейзаж девятнадцатого века. Потом, при возникновении спроса на европейскую живопись, мельницу, так сказать, восстановили, и та же картина ушла как голландская (коей и являлась), в третий раз она была продана как творение кого-то из передвижников.
Как хорошо, что у меня и в мыслях никогда не было покупать живопись – ни из каких соображений.
– Что Иванихины будут делать в Америке? – спросила я.
– А я почем знаю? – искренне удивился Иван Захарович. – И какое мне до этого дело?
Я задумалась. Иванихины не остались абсолютно раздетыми. Иван Захарович никогда не отнимает все – даже если, по его мнению, человек это заслужил. Иван Захарович получил остатки картины (которые удачно «подарил» Нистелрою) и чертежи Леонардо да Винчи, получит процент с продажи квартир – и явно немалый. У Иванихиных есть картины и, наверное, кое-какие накопления…
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
