– Все это, пожалуйста, – говорю я, кладя юбки на прилавок. – И… думаю, мне еще нужны футболки.
Продавец – миниатюрная англичанка с узкими острыми плечиками – живо выходит из-за прилавка.
– Повернитесь, – бесцеремонно говорит она и прикладывает к моим плечам одну из футболок. – Вам вон к той вешалке.
– Спасибо. – Я рассматриваю цвета юбок: бирюзовая, красно-желтая, желто-голубая, в сине-зеленую полоску. Последняя мне особенно по душе. Я перебираю футболки, нахожу несколько гармонирующих по цвету и добавляю их к вороху одежды на прилавке.
– Вам, наверно, еще джандалы[32] нужны, – предлагает она.
– Джандалы?
Женщина кивает на полки со шлепанцами.
– Да. – Я тоже показываю на них и растерянно повторяю: – Джандалы. Сандалии что ли?
– Японские сандалии.
– А-а. Поняла. – Я выбираю одну пару и примеряю. Размер мой. – Прекрасно.
Она пробивает мне чек. Я расплачиваюсь картой.
– Вон там можно переодеться, если хотите. Но на вашем месте, медицинскую футболку я бы оставила. А то здесь все щеголяют с эмблемами Новой Зеландии.
– Спасибо, – улыбаюсь я.
– Так вы, значит, врач?
– Да. Из отделения неотложки.
– Это не вы спасли того парня?
На мгновение я оторопела, даже не знаю, что сказать.
– Э-э. Того, что прыгал со свай?
– Того самого. О вас только и говорят. Как вы геройски нырнули и спасли его.
Я убираю банковскую карту в сумочку.
– Я десять лет проработала в спасательной службе. Моя квалификация врача тут ни при чем. Надеюсь, он поправляется.
– Если нет, то не по вашей вине. Ненормальный.
Иду в примерочную и поскорее стягиваю с себя джинсы – самое приятное впечатление за день. С удовольствием обматываюсь в юбку. Сандалии мягкие, стопа в них утопает, ремешки покрывает искусственный бархат.
Рутинная процедура покупки одежды действует на меня успокаивающе. Я делаю глубокий вдох, протяжно выдыхаю. Смотрю на свое отражение в зеркале и сама себя не узнаю: буйные волосы каскадом падают на спину, на щеках румянец – результат отменного секса и пребывания на солнце, ноги голые.
Расправив плечи, я на прощанье машу продавщице и выхожу на улицу. В одной руке у меня пакет с одеждой, на плече – сумочка, по диагонали пересекающая грудь. Теперь я во всеоружии. Готова к встрече с сестрой.
Я перехожу улицу и огибаю крупнолистный фикус с огромной раскидистой кроной, накрывающей тенью большую площадь. Ствол из нескольких частей наводит на мысль, что это дерево населено эльфами. Воображение рисует мне, как мы с сестрой на берегу, сидя на корточках, мастерим миниатюрную мебель для эльфов, которые живут всюду в бухте, крадут сладости и подменивают соль на сахар.
При этом воспоминании у меня щемит сердце.
Однако сюда я приехала только с одной целью. И с решимостью, что была мне верным помощником на протяжении всех двенадцати лет учебы, я подавляю свои эмоции и смотрю на экран телефона, уточняя маршрут. Судя по карте «Гугл», дом моей сестры находится в девяти минутах ходьбы прямо по набережной.
Здешние дома, должно быть, принадлежащие той же эпохе, что и викторианские здания в Сан-Франциско, снова напоминают мне о том городе. По тротуару прогуливаются пешеходы – подтянутые пенсионеры в теннисках пастельных тонов и белых брюках, матери с детьми и…
Я останавливаюсь как вкопанная, уверенная, что у меня разыгралось воображение. Навстречу мне идет женщина с неосознанной неторопливостью, свойственной моей сестре. Ее медлительность всегда меня бесила.
На ней скромный голубой сарафан и сандалии, как у меня, но шляпы нет, хотя здесь, в этой стране, высокий уровень раковых заболеваний кожи. Миллион воспоминаний проносится в моей голове: мы спим на берегу в нашей маленькой палатке; то странное лето, когда Джози ни с того ни с сего изменилась; землетрясение; известие о ее смерти.
Она идет одна, погружена в раздумья, и, думаю, прошла бы мимо, что-то бубня себе под нос, если бы я не тронула ее за руку.
– Джози.
Она поворачивается, вскрикивает, зажимает ладонью рот, и одно долгое мгновение мы с ней просто смотрим друг на друга. Потом она бросается ко мне и, плача, крепко обнимает.
– О боже, – шепчет моя сестра, ладонью придавливая мое ухо. И лишь почувствовав у своей груди колыхание ее грудной клетки, я осознаю, что тоже крепко обнимаю ее в ответ и мое лицо мокро от слез. Она всхлипывает, сотрясаясь всем телом. Закрыв глаза, я теснее прижимаю к себе сестру, вдыхая запахи ее волос и кожи, упиваясь близостью моей родной Джози. Не знаю, долго ли это продолжается, но отстраниться я не в силах, да и она сама вцепилась в меня будто клещами.
Жива. Жива. Жива.
– Боже мой, Джози.
– Как же мне тебя не хватало, – горячо шепчет она. – Как будто у меня отняли почку. Отняли душу.
Наконец я все-таки отрываюсь от нее.
– Зачем же ты…
Джози бросает взгляд через плечо, берет меня за руку.
– Послушай. Зови меня Мари. Моя семья идет следом. Они на секунду зашли в магазин, а я хотела пройтись, чтобы выбрать свою суточную норму шагов. – Она крепче стискивает мою руку. – Они ничего не знают. Позволь я объясню…
– Мама!
По тротуару к нам бежит девочка.
– Она как две капли воды похожа на меня, – изумляюсь я.
– Да. Подыграй мне.
Я все равно не знаю, как мне быть, и потому поворачиваюсь вместе со своей сестрой.
– Сара! – говорит она. – Познакомься!
Девочка не улыбается мне во весь рот, а просто запрокидывает голову, глядя на меня, и ждет.
– Это моя подруга Кит, – представляет меня Джози/Мари. – Подруга детства. Мы с ней были не разлей вода.
– Как сестры, – подтверждаю я, протягивая Саре свою руку. Мне кажется, она дрожит, а в ушах стоит звон.
– Привет, – здоровается Сара. Непонятно, почему меня удивляет, что у нее новозеландский акцент. – Рада знакомству. – Ее взгляд останавливается на моей футболке. – Вы доктор?
– Да, доктор. – Я трогаю надпись. – Врач отделения неотложной медицинской помощи. Здесь, возможно, это как-то иначе называется.
– А я – ученый. Провожу разные эксперименты.
