«Не понимаю», — Хоно посмотрел на широкую спину, маячившую впереди.
И на едва различимый в сумерках след от тренировочной палки на плече жреца.
Когда Собачник вдруг согласился его немного подучить на стоянках, он удивился и обрадовался — тяжеловато вместо отдыха, но какие-никакие, а полезный опыт и развлечение. Хоно мало понимал в фехтовании, но на кулаках у него неплохо получалось драться — у старшего брата — да будет счастливым его перерождение! — всегда выигрывал, хоть тот и был тяжелее. Жрец, кроме того, был умел и силен, однако в шуточных поединках двигался как-то чудно… Далеко отступал от обманных ударов, упускал возможности для контратаки. Поэтому Хоно иногда — очень редко, но все же — его «доставал». Казалось бы, все объяснялось легко, тем, что жрец просто поддается… Но — нет: у кого-то Хоно такую чудную манеру двигаться уже видел, правда, не мог припомнить, где и когда.
— Приехали. Здесь озеро совсем близко от дороги. Выйдем на берег, последние мили проедем завтра. — Жрец спешился, дождался, пока то же самое сделают остальные и уверенно вошел в лес следом за собакой.
Здесь Гохно уже полностью вытеснили другие деревья.
«Близко? Да как, если даже лица не может запомнить, он ориентируется в безликом лесу?!» — Хоно догнал жреца.
— Господин Собачник, почему ты уверен, что озеро рядом? Хорошо знаешь эти места?
— Просто я чувствую воду, — уклончиво ответил жрец.
Ветер дул в спину, и никакой воды Хоно не «чувствовал». Может, от больших озер пахло иначе, чем от маленьких или от прудов в Валкане, однако будь здесь незнакомый запах, и он бы его заметил, разве нет?
Они брели через лес не больше четверти часа. Озеро появилось неожиданно. Впереди не было видно просвета — все закрывала плотная стена деревьев и кустарника. И вдруг, пробравшись через заросли, они оказались у воды.
Озеро было настолько огромным, что захватывало дух. Берега, с которых в воду спускалась высокая, почти в человеческий рост, трава, терялись в темноте. В мелкой ряби на воде дрожали точки отраженных звезд, а сама вода казалась — или в самом деле была — абсолютно черной.
«Верно, оно же и называется „Чёрным“», — отрешенно подумал Хоно. Где-то далеко над водой светились рыжие огоньки — должно быть, костры на другом берегу.
— Какое… оно… — У сестры не первый раз от восторгов отказывал язык, но сейчас Хоно мог ее понять.
— А еще в нем водится три десятка видов рыбы. Могу перечислить все, — над чем-то одному ему известным засмеялся магистр.
Подойдя ближе к воде, Хоно почувствовал ее запах: не особо приятный, но и не противный. Просто странный, и не слишком-то сильный.
— Видите огни? — негромко спросил Собачник.
— Какие еще огни?! — тут же с беспокойством откликнулся магистр.
— Обыкновенные. От костров.
— Ну да, вижу, а что?
— Да, в сущности, ничего, — усмехнулся Собачник. — На этой поляне хватит места. Давайте разбивать лагерь.
«Он сейчас соврал, — отрешенно подумал Хоно. — Вопрос про костры был важен. Почему? Почему…»
И тут Хоно наконец-то вспомнил, где видел похожу манеру двигаться в тренировочном бою!
«Но этого не может быть… Или может? Нет, в самом деле!»
— Что такое, Хо? — Подошедшая сестра толкнула его под локоть.
— Ная, он слепой! — воровато оглянувшись, прошептал Хоно. — Он ходит по звуку, или пес ему помогает, или хьорхи, тени знают, как. Но сам он не видит ничего… Оно и понятно, ты только посмотри на его глаза. Просто он так уверено двигается для незрячего, что это сбивает с толку.
— Для незрячего вообще невозможно /так/ двигаться, — отрезала Ная. — Не говори ерунды.
— А вот и нет! На что спорим?
— На что хочешь!
Ная ушла распаковывать еду, а Хоно задумался. Предположение нужно было проверить, вот только как? Поначалу задача казалась сложной, но решение, — для которого Наю все-таки пришлось просить помочь — нашлось быстро.
* * *
С едой было покончено, магистр чуть поодаль от стоянки выдраивал сухой травой котелок, а Собачник отошел до ветра.
Хоно шепотом окликнул сестру:
— Можешь достать из поклажи магистра книжку, по которой он учит тебя читать?
— Зачем тебе? Ты ж предпочитаешь махать палкой, — фыркнула Ная.
— Когда вы занимались, увидел кое-что. Хочу еще раз взглянуть.
— Ну… Ладно, Лин-гьон не обидится.
Любопытство сестры перевесило, на что Хоно и рассчитывал.
Книжка у магистра была с множеством пометок на полях и картинками — и именно картинки-то сейчас и были нужны. За пару минут Хоно долистал до замечательного, отчетливо пропечатанного на всю страницу рыбьего скелета.
— И что ж ты в этом нашел интересного? — протянула Ная.
— Кому как. Я ж, как ты сказала, палки всякие люблю…
Вернулся и уселся обратно к огню Собачник.
— Господин жрец, — Хоно подошел и вложил ему в руки раскрытую книгу. — Не расскажете, что это за дерево?
— Не знаю, — Собачник подождал несколько секунд и вернул книжку обратно. — Попробуй спросить у магистра.
— Настолько прямые и крепкие на вид ветки… — протянул Хоно. — Хорошо найти б такое.
— Лин-гьон наверняка знает, где оно растет, если от него может быть прок. Спроси.
По счастью, магистр все еще возился с посудой и ничего не слышал: вряд ли тому следовало знать новость.
— Спасибо за совет, — сказал Хоно. — так и сделаю.
Хоно возвращался к сестре не спеша. Пройдя несколько шагов, остановился, сделал вид, что поправляет дрова. Полюбовался на ошалело хлопающую глазами Наю. Удивление и недоумение боролось в его душе с торжеством: он оказался прав. «Господин Собачник» странновато, но ловко двигался, ориентировался на дороге, в лесу, в городах, неплохо орудовал кулаками и мечом, постоянно притворялся, что смотрит на собеседника — и при этом ничего не видел. Жрец был слеп.
* * *
Хоно все равно не мог полностью избавиться от сомнений: вдруг все это такая ловкая шутка, Собачник понял его задумку и решил подыграть? Но сестра поверила сразу. Разбудила до рассвета, увела в сторону от стоянки поговорить…
Они сидели на берегу, смотрели сквозь заросли травы на воду. Ветер сменился, и сквозь запах озера чувствовался дым от костров с бродяжьей стоянки.
— Он настолько хорошо притворяется, что даже не задумываешься… — вздохнула Ная. На вкус Хоно, думать теперь стоило о другом, но сестра была верна себе: сразу после удивления начала досадовать — как же это она не разобралась сама, первой. И прямо расспросить — каким образом обо всем догадался Хоно, гордость не позволяла.
