Когда Лилит ранила меня, в глазах Агнесс зажглась ненависть. Ее лицо ожесточалось на глазах — ведь Лилит посмела нанести удар той, что уже дважды спала ей, Агнесс, жизнь. И Агнесс, как разъяренная гончая, бросилась на мою защиту.
Ненависть к Лилит стала толчком для пробуждения, высвобождения ее силы. Камень, прежде надежно сжимавший в тисках ее руки, вдруг оплавился как воск свечи и струями потек по стене на землю. Освободившись, Агнесс запустила руки в белоснежные волосы Лилит. Я почувствовала мерзкий запах паленой плоти. Белые пряди Фелиции-Лилит превращались в пепел и осыпались вниз; там, где ногти Агнесс вонзались в кожу демоницы, текла горячая кровь, оставляя за собой ожоги.
Лилит страшно закричала и с силой отбросила Агнесс от себя, швырнув ее о землю. Ведьма в ярости царапнула ногтями по мостовой, оставляя длинные борозды. Поднялась и накинулась на Лилит, целясь полыхающими настоящим огнем пальцами ей в глаза.
Они сплелись в тесной схватке, заключили друг друга в смертоносные объятия. Демоница попыталась раствориться в тенях, но Агнесс, кожу которой обуял огонь, сжигая ей одежду и языками пламени ее заменяя… растворилась вместе с ней в теневом облаке.
В проулке остались только я и Кристиан. Ему удалось наконец сорвать с себя душащие его тени. Он бросился ко мне, подхватил на руки и уложил на землю — прямо на свое подогнутое крыло.
— Лилит всегда была сильней меня. А теперь, после Восхождения… Не знаю, смогу ли ее одолеть — даже с помощью разбушевавшейся Агнесс.
— Иди за ней, — прошептала я, с каждой минутой все больше слабея от потери крови.
— Даже не думай, что я тебя оставлю. Ты мне дороже всех людей на земле.
Я хотела сказать ему, что это неправильно, но сил не хватило даже на несколько слов. Кристиан осторожно вынул кинжал из раны и отбросил в сторону. Из пальцев, которыми он легонько касался краев раны, заструилась энергия серебристого цвета — совсем как его удивительные глаза. Кристиан накрыл меня своим крылом. Чувствуя тепло и удивительную легкость, я улыбалась, вспоминая его слова: «Я закрою тебя своими крыльями. Я всегда буду тебя защищать». Он исполнил свое обещание.
Энергия, которой Кристиан со мной поделился, влилась в мою кровь, насыщая ее живительной силой. Я не видела, но знала, что, залатанные магией, края раны стягиваются. Приподняв голову, я прошептала:
— Ты ошибался, Кристиан. В тебе есть свет.
— Полежи тихонько, — улыбаясь, сказал он.
Я упрямо помотала головой.
— Нет, я хочу, чтобы ты знал. Кристиан… Азаэль… для меня ты не демон и не Ангел Смерти. Ты — мой ангел-хранитель.
Спустя несколько минут я окрепла настолько, что уже могла подняться на ноги. О былой ране напоминала только запекшаяся на плече кровь и окрасившийся алым лиф светлого платья.
Ночную тишину разорвали крики боли и страха.
— Что происходит? — встревожилась я.
— Можешь идти? — Кристиан взглянул на меня с беспокойством.
— Да, конечно. Идем. Нужно выяснить, куда исчезли Агнесс и Лилит.
Мы вывернули из проулка и прошли несколько улиц. Ориентиром стал столб дыма, поднимающийся от одного из домов.
— Агнесс… — прошептала я. Ведьмочка выбрала огонь своей стихией.
То, что предстало моим глазам, когда мы оказались на главной улице города, не имело ничего общего с аккуратным и уютным Ант-Лейком, каким я его знала. Горели дома, камень плавился как свеча с зажженным фитилем. Люди бежали, пытаясь найти убежище, скрыться с поля боя двух разъяренных фурий. Гарь и запах горящей плоти бил в ноздри.
Вокруг Лилит, застывшей у одного из домов, кружились тени. Она вытянула руку, и сотканные из теней змеи, повинуясь ее безмолвному приказу, устремились вперед. Агнесс наклонилась и ударила кулаком по земле. От ее удара по мостовой зазмеилась трещина, протянувшаяся до самого дома, где стояла Лилит. Вверх взметнулся сноп огня. И если демоницу лишь слегка опалило — ее верные тени своей тьмой гасили пламя, то дом — даром, что каменный — вспыхнул как спичка. От невероятного жара, усиленного магической природой огня, треснули и разлетелись стекла. И снова крики, и детский плач, и мольбы о помощи.
— Агнесс, остановись! — вскричала я.
Она перевела на меня тяжелый взгляд. Вскинула руку, и меня едва не окатило струей огня. Кристиан бросился вперед, опрокидывая меня на землю. Ошеломленно глядя на ту, что стояла сейчас передо мной, я не видела Агнесс, милую девочку, несправедливо лишенную силы. Она обезумела, действительно обезумела, и уже не видела, кто друг, а кто — враг. Кипящая в ее жилах сила затуманила разум, опьянила ее. Теперь я понимала, почему Селин пыталась остановить меня, когда я потребовала расплести чары Агнесс. Теперь я понимала, почему ведьмы Ант-Лейка на это пошли.
В истинной своей сущности Агнесс была по-настоящему опасна.
Я беспомощно озиралась по сторонам. Ант-Лейк медленно погибал, и я понимала — битва Лилит и Агнесс грозит полностью стереть город с лица земли. В последней отчаянной попытке, моля о том, чтобы все получилось, я остановила время. И впервые в жизни заглянула в будущее той реальности, которую я, вольно или невольно, изменила. В будущее новой реальности, в которой Агнесс все же уничтожила Лилит. Но какой ценой?
Город превратился в пепелище. Возле сгоревших дотла домов всюду лежали почерневшие останки. Отворачиваясь от одного сожженного человеческого тела, я тут же натыкалась взглядом на другое. В своей бесконтрольной ярости, не сумев добраться до Кристиана, Лилит сравняла с землей «Лавандовый приют». Ант-Лейк превратился в руины.
А значит, вернувшись в настоящее, я не увижу рядом Дикси — ведь я никогда не смогу побывать в Ант-Лейке, о котором останется лишь память и руины. Что, если ее род вообще прервется со смертью одного из людей, погибших на поле боя Агнесс и Лилит?
А значит, моя бабушка никогда не сможет получить дар подчинения времени, не получу его и я — ведь «Лавандовый приют» уничтожен. А значит, я — если вообще появлюсь на свет — не смогу попасть в прошлое и увидеть Кристиана, который после битвы с Лилит уедет в другой город.
И во всем этом, так или иначе, виновата я сама — ведь это я своим появлением в прошлом запустила цепь событий, приведших к трагическому финалу. Я не могла допустить этого, и не могла допустить гибель сотен людей.
Глава сорок четвертая
Я вернулась в тот день, когда отдавала долг Селин и, глядя на нее, ошеломленную открывшейся ей правдой, рассказывала о ее будущем. О бессмертии, о себе — девочке из «Лавандового приюта», с которой она поделилась своей силой. Этого менять я не стала — я должна была сдержать данное Селин обещание.
Бесплотной тенью я прошлась по улицам Ант-Лейка, наслаждаясь тем, что снова вижу его живым и прекрасным. Проникла сквозь стены «Лавандового приюта» подобно призраку — в этот момент я словно замыкала некий круг. Ведь наша с Кристианом история началась именно с того, что в один поворотный день я решила, что в моем доме обитает призрак.
