Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
— Зачем? — спрашиваю я.
Он смеется: «Потому что ваши шелковые бриджи слишком длинные! Вы не захотите, чтобы они свалились с вас!»
— Ладно. Пожалуйста, эластичные подвязки.
Я взвешиваюсь, и я никогда не был так рад видеть лицо Чарли; он стоит у весов в весовой. Он широко ухмыляется мне и подмигивает, когда берет седло и утяжелитель и направляется к стойлу Эйргуста.
Возвращаюсь на деревянную скамейку в весовой. Теперь довольно сильно заявляют о себе нервы. Многие люди, которых я не хочу подвести, вложили душу в то, чтобы этот день наступил. Я обдумываю фазы работы. Во-первых, парадный круг, затем склон, спуск к старту, удержание коня в покое на старте, размещение и прыжок из стартовой кабинки. А затем — различные особенности скачек как таковых: управление лошадью, чтобы занять определенное положение, очень плотное удержание лошади в этом положении, по мере того как разворачивается гонка, а потом либо навязывание, либо реакция, когда начинаем выходить на финишную прямую. Наконец — во весь опор к финишу.
Я сижу на скамейке, растворившись в этих мыслях, когда слышу, как произносят мое имя. Я не узнаю человека в костюме, который произносит мое имя, а он слепо озирается вокруг в весовой, не имея ни единой подсказки, кто здесь я. Я поднимаю руку, говорю «да» и внезапно понимаю, что выгляжу как школьник. Он спрашивает, не могли бы мы поговорить, и мы вместе выходим наружу к столику Администратора у Весов. Теперь я чувствую себя как школьник, следующий за директором, и это нелегко для моих нервов.
— Я стартер, — представляется он. — И я хочу поговорить с вами о процедуре на старте, чтобы убедиться, что вы ее понимаете.
Мы с Ги сотни раз проходили через это дома, но я удивлен, насколько я рад слышать, как он это говорит. Он проводит меня через все процедуры — от прибытия в стартовые кабинки, размещения, а затем начинает описывать, что он сделает, чтобы начать скачки.
— Итак, я крикну «жокеи!», а потом, если у каких-нибудь лошадей будут повязки на глазах, я крикну «повязки!», а затем вы увидите, как опустится мой флаг и кабинки откроются. Это ясно?
— Ясно, спасибо. За исключением… подождите! Что, если повязок не будет? Что вы будете кричать тогда?
— Тогда я просто крикну «жокеи!», а следующим будет то, что ворота кабинок откроются.
Он меня нервирует. В одном случае он будет кричать «на старт, внимание, марш», но, если повязок не будет, он скажет «на старт — марш». А я буду ждать «внимание!». Он видит мою проблему и понимает ее, хотя я больше ничего не говорю.
— Ладно, Джим. Что бы ни было сегодня, я буду кричать: «Жокеи! Повязки!» А потом флаг. Доволен?
Я сопротивляюсь порыву обнять его и вместо этого отвечаю: «Доволен».
И возвращаюсь ждать на деревянную скамейку.
— Жокеи для первого заезда, жокеи для первого заезда!
Я чувствую, как екает у меня в животе, встаю и выхожу из весовой. К моему изумлению, я получаю несколько пожеланий удачи от других парней, а также широкую улыбку и сжатый кулак от Мармайта.
Я только привыкаю к ощущению обнаженности, которое дают шелковые брюки в ноябре, когда вижу Чарли и Ги, стоящих в середине парадного круга. На их лицах — прекрасные широкие улыбки, когда я прохожу мимо. Кэролин ведет Эйргуста по внешнему кругу, а он осматривает картину. Чарли спрашивает, помню ли я тактику. Мы выступаем на дистанции в милю с Эйргустом, заправским бегуном на две мили, просто потому что команда хочет помочь мне выиграть пари. Эти скачки проходят через год после того дня, как я встретил Ги и все это началось. Я повторяю Чарли весь план:
— Да. Разогнать его так быстро, как хочу, вырваться вперед, насколько смогу, и остаться там и гнать его весь путь до финиша, не пытаясь менять темп. У Эйргуста только один темп, им и надо воспользоваться на протяжении всей дистанции.
— Точно.
Звенит гонг, и Кэролин ведет коня к нам. Меня подсаживает скорее Ги, а не Чарли, — сегодня она мой счастливый талисман, — и Кэролин выводит нас на ипподром.
Эйргуст наготове и двигается в сторону склона, но здесь все то же, что он делал, выходя на галоп дома, так что я не слишком беспокоюсь. На самом деле я изумлен, насколько лучше я себя ощущаю, сидя здесь, в седле. Вероятно, это объясняется Правилом 4 — остановка диалога в голове и полное сосредоточение на задаче. Мы галопируем мимо трибуны, останавливаемся, поворачиваемся и галопируем по кругу к старту заезда.
Нас размещают. Эйргуста размещают первым, и он загружается, как ангел. Ворота позади нас закрыты, и он стоит в ожидании — напряженный, но спокойный. И я тоже жду. А самое странное для меня, пока я сижу в стартовой кабинке в ожидании, — это открывающийся отсюда вид. Я довольно часто сидел в стартовых кабинках школы в Ньюмаркете и дома, в Ламборне, но никогда прежде не сидел в них на ипподроме, и я обнаруживаю, что абсолютно не готов к новому виду. Теперь передо мной вместо травяного поля с несколькими деревьями на другом конце (перед которыми в хорошие времена я предпочитал остановиться) — задняя часть беговой дорожки скачек в Саутвелле. Вдали слева — трибуна со слабым шумом комментатора. Машина с установленной на ней камерой располагается перед нами на внутренней стороне ипподрома, а другая камера установлена на кране на повороте, впереди, примерно в двух фарлонгах от нас. Это первый забег дня, так что ипподром свеж и пуст и выглядит как пляж после того, как прошел прилив, а солнце высушило его. Это не Гудвуд,[105] но в тот момент для меня это поразительное зрелище, и, вероятно, впервые сами скачки становятся очень настоящими.
Через несколько секунд мы должны будем оставить первые за день отпечатки копыт в глубоком песке, и если все пойдет по плану, я буду находиться впереди, вплотную к перилам. На ипподроме. На что это будет похоже? Что произойдет?
По жребию мы вытянули стартовую кабинку номер один, что дает нашему плану больше шансов на успех. Крайне маловероятно, что Эйргуст сможет одолеть бегунов на одну милю, против которых он выставлен. По этой самой причине букмекеры ставят на нас 50 к 1 (вероятно, не способствует большим ставкам и новый наездник на спине коня), но, если я смогу достаточно умно стартовать и задать ему темп, в котором не захочет идти ни один бегун на милю, у нас точно есть шанс прийти в середине или лучше.
Я поворачиваю голову, и вот осталось разместить трех лошадей, и их уже ведут вперед. Я чувствую, как мое сердце бьется о защитный костюм, остальные жокеи выглядят так, будто у них рутинный день в офисе. Я никогда не был в стартовых кабинках при таком количестве лошадей: по мере того как их размещают, все сооружение начинает двигаться, поскольку разные животные ведут себя в кабинках по-разному. Мои ноги плотно прижаты к бокам коня, так что каждый раз, когда лошади заставляют сооружение двигаться, мои ноги врезаются в стену. Не то чтобы это было больно, дело просто в том, что это странно и немного неожиданно. С изумлением я обнаруживаю, что больше всего я хочу, чтобы поскорее начались скачки — хочу вырваться из этой кабинки.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
