Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
– Только с одной точки зрения, если совсем не учитывать эмоции. Я люблю Джека, и она говорит, что это ничего не значит? Разве это не абсурд?
– Мне кажется, она не это…
– Это все детали, Иден. Сколько мне лет сейчас, где он работает, все вот это. Совершенно неважно. А ты знаешь, что официальный возраст согласия в Дании – пятнадцать лет? Что тут еще скажешь!
Я жду, когда она объяснит, что имеет в виду, но она молчит. Поэтому я говорю:
– Но мы же не в Дании.
Она закатывает глаза:
– Да, Идс, я знаю. Я имела в виду, что все эти… ну, ограничения, которые мешают нам быть вместе, – это мелочи, а главное – мы любим друг друга.
На мой взгляд, это звучит неправильно, но я не знаю, как ей об этом сообщить. Я вся киплю от бессильного смятения, и от этого мой мозг, который и в лучшие-то времена не мог за Бонни угнаться, замирает в панике. В любом случае это ведь Бонни у нас умница. Это она все экзамены сдает на пятерки. Почему я в ней сомневаюсь? Конечно, ей лучше знать.
– Ты ведь понимаешь, да? – допытывается она.
Я бы могла согласиться. Если ей этого хочется. Я могла бы сказать, что она права, что любовь превыше всего. Я бы могла оставить ее тайны в неприкосновенности, предупредить их о полиции. Я могла бы спасти нашу дружбу и дать Бонни сбежать.
– Да нет, не особо.
Бонни хмурится:
– Ты думаешь, что из-за того, что какой-то левый чувак пятьдесят лет назад решил, что возраст согласия наступает в шестнадцать лет, мне нельзя быть с человеком, которого я люблю?
Я сглатываю комок в горле:
– Но дело ведь не только в этом.
Что там сказал Боб? Что-то про власть? Давай, Иден, вспоминай.
– Мне кажется, проблема скорее в том, что мистер Кон твой учитель, и он вроде как… – Бонни мрачнеет, и я замираю в ужасе, но все равно продолжаю: – Я тут читала про груминг…
– Ох, боже! – взрывается она. – Только не ты!
– Бонни, послушай…
– Не буду я слушать еще одного человека, который уверен, что знает о моих отношениях больше, чем я сама. Груминг! Ты так говоришь только потому, что совсем его не знаешь.
– Конечно, я его не знаю, – говорю я. – Он мой учитель. Мне и не полагается его знать.
Она замолкает. Молча смотрит на меня, и я очень горда, что придумала такой убийственныый аргумент. Но тут Бонни медленно и разочарованно качает головой:
– Ты не понимаешь. Ты даже не пытаешься понять.
– Я всю неделю пытаюсь понять, – обиженно говорю я. – Я только и делаю, что пытаюсь тебя понять.
Она саркастично приподнимает брови, и это так несправедливо! После всего, что я для нее сделала! Мне хочется встать и уйти, но я сдерживаюсь. Предпринимаю еще одну попытку.
– Бон, мистер Кон – твой учитель. Он вроде как… он обладает властью, ну, авторитетом. Вы неравны, и в этом проблема.
– Его зовут Джек, – холодно отвечает она. – И отношения у нас абсолютно на равных. Он любит меня. Уважает. Он никогда не причинит мне зла. Он отдал все, чтобы быть со мной. Но раз ты не понимаешь, то ничего этого вроде как и не существует?
– Я не…
– Ты не понимаешь, потому что ни к кому такого не чувствуешь – и никто не чувствует такого к тебе.
Эти слова ударяют меня под дых. В самом прямом смысле слова. Но я не ломаюсь. Я удерживаю боль внутри и использую ее как топливо:
– Ну, вообще-то у меня есть Коннор.
Она закатывает глаза:
– Ах, ну да. Коннор.
Теперь я в бешенстве:
– Что это вообще значит?
– Ну Иден. Нельзя сравнивать Коннора с Джеком. Джек мужчина, а Коннор мальчик.
– Да, и это одно из его преимуществ.
– Ты не испытываешь страсти к Коннору, – говорит она обвиняющим тоном. – Вы не занимаетесь сексом. Он тебе вообще нравится?
Меня порывает сказать ей, что вообще-то мы занимаемся сексом. Вот прошлой ночью, например. Но я не хочу использовать это как аргумент в споре; не хочу превращать наш волшебный опыт в оружие. Все это так неправильно. Бонни моя лучшая подруга. Это с ней я должна была обсуждать то, что случилось вчера; визжать, хихикать и смаковать каждую деталь. И я тоже должна была стать для нее таким собеседником. Но посмотрите, что мы делаем вместо этого.
– Я люблю его, – шиплю я сквозь стиснутые зубы. – Какая разница, сколько мы занимаемся сексом и занимаемся ли вообще.
– То есть нет?
– Да что с тобой! – ору я, удивляя саму себя – и, судя по выражению на ее лице, Бонни тоже. – Почему ты так себя ведешь? Это не ты. Ты не тупая, ограниченная и жестокая.
Сначала мне кажется, что Бонни накричит на меня в ответ, но ее лицо как-то скукоживается, и она отворачивается от меня. Я слышу, как она резко втягивает воздух, а потом тихо говорит:
– Прости. Ты права. Прости.
Я с тяжелым сердцем жду, что она скажет дальше. До нее что, дошло?
– Просто… просто я так его люблю.
Не-а.
– Но все это так сложно… И мне приходится постоянно убеждать себя… то есть напоминать себе… что оно того стоит.
Я перевариваю услышанное и перевожу для себя:
– То есть ты ведешь себя так мерзко из-за чувства вины?
– Нет. Я не чувствую никакой вины. – Она говорит это слишком уверенно. Что-то тут не так. – Просто это все непросто. И еще знать, что все настроены против меня и что мне нужно так стараться, чтобы все объяснить.
– Бон… – начинаю я, но потом замолкаю. – Бон, а ты уверена, что это не отрицание?
Тишина.
– Отрицание? – тихо переспрашивает она скорее себя, чем меня.
– Может, ты не хочешь признавать, что совершила ошибку, – мягко говорю я. – И что у нее есть последствия.
– А какая теперь разница? – Она наконец поднимает на меня взгляд. – Что сделано, то сделано.
– Разница огромная. Еще не поздно передумать. Ты можешь вернуться домой.
Она невесело смеется:
– Нет, не могу.
– Конечно, можешь. Поехали со мной.
Пауза. По ее лицу видно, как вращаются шестеренки у Бонни в мозгу. О боже. О боже. Может, все получится. Может, у меня получится.
– Я не могу бросить Джека, – говорит она.
– Можешь. И дело вообще не в нем. Дело в том, что лучше для тебя самой. И разве он не хочет того же самого? Чтобы тебе было хорошо?
На лице Бонни отображается полное смятение:
– Но я люблю его.
– Бон, его можно любить и в Кенте.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
