Солдаты Аида метались из стороны в сторону, многие из них горели. Мы бежали по коридору прочь из бункера, который сотрясали подземные взрывы, но впереди нас ждала еще более опасная участь.
– Нет! Там нет выхода! – мы вывалились на площадку, на которой пузырился и плавился асфальт. Казалось, горело все вокруг. Огромные языки пламени вздымались в воздух, кольцо пожарища окружило со всех сторон.
От стены огня отделилась горящая тень. Бросилась к нам. Сталкер на ходу срезал ее очередью. Это был один из солдат Аида. Он даже если бы и захотел, не смог бы причинить нам вред. Его руки обгорели до кости, а кожа на лице – до черепа. Повалившись прямо перед нашими ногами, дернулся и превратился в подобие пионерского костра.
– Огонь! Со всех сторон огонь, – затараторил я.
Сталкер осмотрелся вокруг и тоже понял, что выхода нет. Зря мы бежали из бункера. Лучше было погибнуть в одно мгновение от взрыва, чем так вот, заживо, поджариться на поверхности.
И тут в небе мелькнула крылатая тень.
– Настя! – заорал я. – Это Настя! Она жива! Жива!
Сталкер поднял руку вверх и замахал рукой.
Девушка нас заметила и замахала в ответ. Барсик нырнул сквозь стену огня – это и было наше спасение.
Аутро[11]
Группа играла прилично. На удивление. Для людей, которые прошли сквозь ад и были потрепаны войной по самые гланды, так и вовсе отлично. Даже Лева не лажал. Он все еще пытался привыкнуть к своим рукам, которые заметно уменьшились в размерах, но мышечная память осталась. Первые дни за ним было смешно наблюдать: то, например, он пытался взять медиатор в руки и сыграть что-нибудь из «Арии». Он, блин, не попадал не то что в струны, а вообще в гитару. Потом освоился.
А сейчас мы играли кавер-версию Manowar «Returns Of The Warlord», которая на русском называлась «Пробил час». Не знаю, почему Ожогин выбрал именно эту песню, но сегодня он был пуп земли, вокруг которого все вертелось.
Это была его свадьба.
– Слушай, а по ней и не скажешь, что она ведьма, – прошептал мне Лева в ухо.
– Ага, – бросил я и показал на микрофон. Мне надо было петь. Сам подумал: «А по тебе не скажешь, что ты был серым монстром с руками-столбами. В жизни все так непредсказуемо».
Я двинулся к микрофону и, чеканя слова («Пробил час, не остановишь нас…»), начал разглядывать толпу, которая собралась в бункере Ожогина. Здесь для такого маленького помещения набилось слишком много народу. Не было только Машиниста, но он бы точно порадовался этому дню. Может, даже улыбнулся. Это было бы забавно!
Жаль, что он не дожил.
За праздничным столом стоял счастливый Ожогин. Одной рукой он обнимал за талию любовь всей своей жизни. Роскошную женщину, как сказало бы большинство мужчин. «Роскошную ведьму», – добавил бы я, но тут дело вкуса – капитану нравились такие вот дивчины. Бой-бабы.
И у меня такая тоже была. Настя сидела за краем стола, а под ногами у нее устроился Барсик. Вопреки всему, он тоже влез в это небольшое помещение. Он как раз аппетитно хрустел косточками, который подкидывала ему девушка.
Моя девушка!
С тех пор, как она нас подхватила там, над бункером, мы с ней не расставались. Она рассказала, что выстрел попал в Барсика и они рухнули на землю, но вскоре пришли в себя. К тому времени вся база уже полыхала, а землю сотрясали подземные взрывы.
– Ух! – сказала она. – Это было просто… у-ух! – и развела руки в стороны. Очень смешно.
Я не знаю, как сложится наша совместная жизнь. Все-таки с мутантом жить – то еще испытание. В этом я убедился, когда первый раз пытался ее обнять. Точнее, это она стиснула меня так, что затрещали кости. А еще Барсик покосился, словно я пытаюсь атаковать его хозяйку. Но не зарычал – добрый знак!
Песня кончилась. Лева рванул к микрофону. Я уступил место. Для человека, который был прострелен несколько раз навылет, он выглядел неплохо. Видно, ведьмино зелье работало, именно поэтому он был рад этой свадьбе гораздо больше меня. А еще потому, что его, а не меня, сделали свидетелем по линии жениха.
– Поздравляем наших дорогих молодоженов с этим знаменательным днем! Желаем всего-всего самого хорошего и… горько! – выпалил он и вдруг заорал в микрофон: – Горько!
Ожогин смутился, покраснел, но Лена резко притянула его к себе. И поцеловала.
– Боже! Это засос! – сказал я.
Все засмеялись. Особенно в этом преуспел Макс, который даже вывалился назад, за барабаны, надрывая живот. Его успел подхватить басист. Эти двое тогда вернулись за нами на поезде, когда Барсик уже, казалось, вот-вот упадет в огненное море. Силы даже у мутантов не безграничны. Парни успели вовремя, забрав нас из пылающего ада, а сейчас веселились вместе со всеми.
Ох и долгий был поцелуй! Лицо Ожогина сначала вытянулось, а потом расслабилось. Он был счастлив.
Я тоже.
Настя подошла ближе:
– Хорошо поешь, красавчик!
Я обнял ее за талию:
– А раньше ты об этом типа не знала?
– Ты мне раньше и не пел, – возразила она.
– Правда, что ли? – я изобразила удивленный вид.
Она развела руками, а я воспользовался моментом – притянул к себе и растворился в ее губах. Это было слишком сладко для обычного человека! Пожалуй, даже чересчур сладко! Все-таки в походах в Зону есть свой смак. Это точно! Теперь я понял, почему сюда стекается столько народу. Я бы точно не променял эту женщину ни на одну другую там, за Периметром.
– Эй, голубки, закончили там ворковать? – раздался голос Ожогина. Мы с Настей обернулись к нему.
– Лех, слушай… – сталкер поднял кружку от фляжки, в которую у него было налит алкоголь непонятного цвета и происхождения. – Послушал я вас тут со стороны. И знаете что? Теперь я ваш фанат! Да-да, я не шучу!
Мы засмеялись:
– Это просто мы еще тебе свои песни не играли.
– Но ничего страшного, это я тоже переживу, – сказал он. – Я о чем… а может, вам… нам тряхнуть стариной и устроить гастроли по Зоне, а?
Мы с парнями переглянулись. Дикая мысль. Абсолютно. Но она мне чертовски нравилась!
– Да! То, что нужно, блин! – закричал я, а парни подхватили.
– Ну, тогда… в турне! – сказал Ожогин и, громко крякнув, выпил свое пойло.
Так все и завертелось…
Усть-Каменогорск – Киров,апрель – июнь 2019 года.
