Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
– А туда-то зачем? – удивился Сангре. – Или твоя боярыня и за нее хочет лишнюю гривну срубить?
– Не кощунствуй, грех, – строго предупредил Митрофан. – Отдельно токмо меды, но их твой приятель и сам оценит, покамест мы с тобой помолимся.
– Он один не сможет, – вяло запротестовал Петр. – Нужен опытный знаток. А в церковь потом зайдем.
– Дак чичас обедня. Али ты в Исуса не веруешь? – построжел Митрофан. – Ну тады купля отменяется, потому как мне боярыня наказывала беспременно вас проверить и ежели вы оба нехристи, то ей никаких гривен не надобно. Иных купцов на свое добро сыщет.
– Ну как же, – заторопился с опровержением Сангре. – Конечно, верую. Пошли, помолимся.
У входа Митрофан притормозил его вторично, укоризненно напомнив, что в божий храм с оружием заходить тяжкий грех. Пришлось отдать какому-то холопу перевязь с саблей, а заодно и пояс вместе с ножом.
Войдя вовнутрь, Петр невольно поморщился. Густой удушливый запах ладана и сгоревших восковых свеч облепил его со всех сторон словно пеленой. Вдобавок маленькое помещение было битком набито народом.
– Я вперед не полезу, – предупредил Сангре, едва Митрофан начал протискиваться поближе к алтарю. Тот остановился, укоризненно покачал головой:
– Негоже, мил человек. Рази лепо тебе, яко набольшему, стояти позади всех холопьев?
– А локтями пихаться в божьем храме не грешно? – усомнился Петр.
– Ништо, подвинутся, не сумневайся, – заверил его Митрофан.
И действительно, стоило Петру сделать шаг вперед, как стоящие поблизости мгновенно расступились. Ненамного, но для прохода вполне хватало. Впрочем, пропустив его, их ряды вновь плотно смыкались, и пробиться назад, как с сожалением констатировал Петр, не было никакой возможности. Оставалось стоять до упора, то есть до конца.
Поначалу он попытался вслушаться, о чем говорит священник, но тот вел службу на церковнославянском языке, да еще скороговоркой, и Сангре удалось понять немного: одно слово из десяти, не более. Окончательно заскучав, он поневоле позавидовал другу, осматривающего каменный погреб. Может, в нем и холодно, зато не душно, да и подсогреться невелика проблема – достаточно со всем старанием продегустировать медок.
От нечего делать Петр принялся поглядывать по сторонам, благо, рост позволял – прочие были или ниже или существенно ниже. Увиденное его насторожило. Например, возраст. По его мнению, контингент в церкви должен был преобладать как минимум пожилой, а здесь сплошь крепкие парни или мужики. Да и женщины отсутствовали – исключительно мужской пол. Понятно, у баб на Руси куда больше повседневных забот и хлопот даже в воскресный день, но чтоб ни одной…
Опять же и взгляды, устремленные в сторону Сангре, дружелюбием не светились. Скорее напротив, враждебностью. А с чего бы? Вдобавок пара-тройка лиц ему показалась знакомыми. Не больно-то, но где-то ему с ними разок, а то и два встречаться доводилось. А где? Всего неделю назад он находился в Литве, а будучи в Тверском княжестве неотлучно пребывал в Липневке. Странно.
Поначалу старания вспомнить ни к чему не приводили, но кто-то сзади обратился к соседу Петра, назвав того Ольхой. Едва было произнесено имя, как в голове Сангре словно сработал тумблер, мгновенно переключив память на воспроизведение: небольшая полянка, в середине ее яркий костер, окруженный со всех сторон белым снегом и черными соснами, и они с Уланом, выбивающиеся из сил, но упорно держащиеся против десятка ратников тверского боярина Ивана Акинфича. «Нет, против девяти, – поправил он себя. – Ольха, как десятник, стоял подле боярина и в драку не встревал».
Стараясь не вертеть головой, он попытался, насколько возможно, посмотреть вправо и влево. Так и есть. Вон там, почти у стены, застыл ратник, которому Петр нечаянно разбил нос, а по соседству другой, получивший хороший пинок по заднице от Улана. И, скорее всего, будь посветлее, он смог бы опознать еще двоих или троих…
И что получалось? То ли Иван Акинфич за эти пару-тройку месяцев действительно успел окочуриться, а свежеиспеченная вдова и впрямь решила продать терем мужа, то ли это – самая настоящая западня, подстроенная мстительным боярином. Сангре многое бы отдал, чтобы оказалось верным первое из предположений, но сердцем чувствовал – на самом деле подлинно второе. Не зря они разделили их с побратимом, а потом и разоружили его самого.
Да и Пушата, как ему сейчас припомнилось, выглядел сегодняшним утром не ахти веселым. Скорее смущенным. Не возрадовался он, и когда Петр пообещал за выгоревшее с покупкой дельце увеличить вознаграждение вдвое. Вчера-то у него от возможности получить гривну глаза горели, а сегодня, услышав о второй, даже не улыбнулся. И во время осмотра терема старался держаться не рядом, а где-то в метре от них. Не иначе опасался, что и ему достанется, когда начнется заварушка.
Оставалась надежда, что Улан вовремя сообразит про ловушку. К тому же у него при себе остались и сабля, и нож. Впрочем, и у Петра кое-что имелось. Эти пентюхи слишком рано успокоились, посчитав, что тесак на поясе и есть засапожник. На самом деле помимо него у Сангре за каждым голенищем хранилось по метательному ножу.
«Жалко, сюрикэны с собой не захватили, – мимоходом подумал он, но отогнал от себя эту мысль. – Надо драться тем, что есть, а плакаться на то, чего нет, будем позже», – и он принялся прикидывать, что делать дальше.
Вариантов снова было два. Один – если снаружи раздастся голос Улана, призывающий на помощь. Следовательно, надо готовиться к попытке прорваться к выходу из церкви в любой момент. Второй, если до конца службы ничего не произойдет. Но лучше все-таки выйти заранее, не дожидаясь конца. Заодно получится отличная проверка. Попрутся следом остальные – железно западня, а нет, появится время для розыска друга. О том, что Улана вполне могли успеть убить, он старался не думать.
Итак, первоочередная задача – выйти из церквушки самым первым или одним из. Петр, уже не таясь, оглянулся и, сообщив Митрофану, что хотел бы особо помолиться перед своим покровителем, принялся решительно протискиваться назад, но не к самому выходу, а чуть наискось, к стене, где перед какой-то темной мрачной иконой с ликом неведомого святого горела пара свечей. Пропускали его неохотно, но продраться удалось.
Итак, первый шаг сделан. Далее последовала актерская игра: после пары минут молитвы он, демонстрируя, как ему жарко, старательно вытер пот со лба и неспешно расстегнул полушубок. Выждав минуту, он внезапно пошатнулся, облокотился на первого попавшегося и слабым голосом попросил его вывести из церкви на воздух. Тот чуть замешкался, вопросительно оглянулся на Митрофана, еле заметно кивнувшего в ответ, и повел навалившегося на его плечо всем своим телом раба божьего Петра к двери. Откуда ни возьмись, взялся и второй помощник, крепко ухвативший Сангре за локоть с другой стороны.
Выйдя, Петр жадно сделал пяток глубоких вдохов и выдохов, не столько притворяясь, сколько на самом деле наслаждаясь чистой холодной свежестью. Правда, при этом он не забыл просканировать глазами боярский двор, отыскивая Улана. Увы, друга обнаружить не удалось.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
