— В чем дело? — недовольно спросил редактор, высовываясь из машины.
— На «вартбурге» теперь не уедешь, — задыхаясь, сообщил консультант.
— Почему?
— На одном колесе я ездить не умею. И даже на двух, если запаска сохранилась.
— Ты что, неужто сняли колеса?
— А ты как думал?
— Так ведь марка…
— Наверняка многие на «вартбургах» поприезжали. На двух пенечках стоит машина, третьего, видно, не нашли, камень подложили.
— С ума сойти! — кипятился редактор. — Тут пришельцы в первый раз прилетели на Землю, а они колеса крадут! Ну и народ!
— Бедный Януш! — согласился консультант, забираясь в редакционную машину. — Не знаю, где он теперь раздобудет колеса, нет, купить не сможет, если повезет, одолжит у кого— нибудь. Давай пока не скажем парню, надо его подготовить к утрате…
— Видите же, пустые полки, — твердила продавщица продовольственного магазина ранней покупательнице. — Еще вчера все расхватали.
— А в подсобке ничего не осталось? — канючила покупательница. — У меня же дома шаром покати! Я вчера устроила генеральную стирку, на весь день закрылась в ванной, ни о чем не знала. И что теперь будет?
— Да ничего не будет, успокойтесь, разве пани не слышала? Никакие они не марсиане, просто нас разыграли. А теперь улетели, и все придет в норму.
— Так когда же к пани товар поступит?
— Откуда мне знать? Когда завезут.
— Вот видите, придется нам с голоду подыхать, не иначе сегодня-завтра третья мировая начнется! Хоть пол-литра спирта продайте!
— Даже если бы был, поллитрой войны не выиграешь. А вот в парфюмерном еще должно мыло остаться, слышала я, вчера в одни руки только по два куска давали. И если пани поторопится…
Надежда заполучить товар не хуже спирта вымела несчастную из продовольственного магазина и втолкнула в очередь перед парфюмерным, где еще задолго до открытия стало известно, что уж зубной-то порошок наверняка еще остался…
Кафе на рыночной площади работало всю ночь — небывалый случай, гораздо более удивительный, чем приземление на той же площади пришельцев из звездных миров. А вызвано это было совершенно пустяковой причиной. Поставщики продуктов повздорили с таким же обслуживаемым ими пунктом, кафе в Рыках, и назло рыковскому заведующему все полагающиеся по разнарядке продукты выгрузили в гарволинском кафе, благодаря чему было что подавать клиентам всю ночь. Правда, поначалу гарволинский заведующий боялся пускать в ход подозрительную вареную колбасу, доставленную взбунтовавшимися поставщиками. У него, заведующего, и без того были весьма натянутые отношения с Санэпидом. Поэтому он приказал официанткам колбасу попридержать и сплавлять не вызывающие подозрений полузасохшие пончики. Однако уже вскоре после полуночи стало ясно — Санэпиду не до них, а клиент все сметет. Благодаря такому вот благоприятному стечению обстоятельств удалось занять клиентов едой и питьем, что не только уберегло кафе от ущерба, который могли нанести буйствующие с голоду клиенты, но даже принесло совершенно неожиданную прибыль.
Обслуживающий персонал этого предприятия общепита охотно пошел на сверхурочные, ведь все равно никто бы из них не ушел домой, когда на площади такое делалось! Вот и получилось, что из всех присутствующих в кафе только его сотрудники смотрели спектакль бесплатно, да еще получили потом дополнительную плату за работу в ночную смену.
Дежурная бригада местной газеты всю ночь не оставляла свой пост за столиком в кафе. Отдыхали посменно, то есть один из них отправлялся в редакционный «фиат» и часок-другой спал, потом уступал место следующему. Освежались на задах местного отделения милиции под колонкой и опять возвращались к своим обязанностям, бдительно следя за развитием событий, поэтому были в курсе всего, что происходит и в Гарволине, и вообще в Польше.
— Видите, до сих пор в газетах ни слова о высадке инопланетян, — с удовлетворением констатировал фоторепортер. — Сто раз успели бы поместить информацию, но наверняка не получили никаких директив сверху, а сами не решились: еще не так осветишь, потом расхлебывай. А гарволинцы совсем потеряли головы, не знают, что и думать. Учитель математики в гневе подал заявление об уходе, сам себе написал, ведь он же еще и директор школы. Грозится в суд подать и потребовать возмещения морального ущерба, правда, пока не знает, на кого подавать. Возможно, на Центр по изучению общественного мнения.
— Чудесненько! — обрадовался социолог. — Я сам с ним поговорю. Прямо сейчас и побегу, ведь все равно в школе нет уроков.
И он бросился к выходу. На его стул ту же опустился гражданин очень почтенного возраста, при виде которого редактор почтительно привстал со стула.
— О, приветствую вас, пан профессор, такая честь для нас!
— Естественно, поначалу я весьма скептически воспринял появление пришельцев, — заговорил профессор. — Но потом, когда нам предъявили фотографии, сделанные местным фотографом… Очень, очень убедительные снимки… И если бы не дементи по радио, мистификацию не скоро удалось бы разоблачить. Опровержение меняет дело. В нем говорится правда?
— Чистая правда, пан профессор! Высадка была нами инсценирована. Вернее, не сама высадка, высадка состоялась на самом деле, только высадились наши люди, а не инопланетяне. Вот, познакомьтесь с одним из них.
Привстав со стула, художник вежливо расшаркался. Профессор недоверчиво оглядел его и, видимо, остался разочарован. Помолчав, он вернулся к теме.
— Одна вещь меня заинтриговала, — начал он. — Вот это.
Перебрав пачку фотографий, уронив в спешке некоторые из них на пол, он нашел наконец нужную и протянул ее редактору.
— Вот эта. Не можете ли вы, пан редактор, пояснить, что это у него такое на палке?
— Вентилятор, — сконфуженно признался редактор, взглянув на снимок. — Неплохо получился, вы не находите?
— Неплохо, согласен, но должен признаться, задали вы нам задачку.
— Мне очень неприятно, что вам, пан профессор, пришлось приезжать сюда специально…
— Да нет, я возвращался из Люблина с симпозиума и уже садился в машину, когда прибежали из местного радио. Там какой-то радиолюбитель поймал сообщение о приземлении инопланетян в Гарволине, ну мы и… несколько ускорили свой отъезд. Хотелось, знаете ли, собственными глазами взглянуть на пришельцев. Так, на всякий случай, мы ведь сразу поняли — быть такого не может. Впрочем, меня ждут. Разрешите откланяться.
— Приятного пути, пан профессор.
На освободившийся стул свалился вбежавший с площади сатирик.
— В опровержение никто не верит, — заявил он. — Никто не верит и в пришельцев. И вообще никто ни во что не верит, все перессорились. Первый секретарь горкома рвет и мечет. Он согласился на операцию только из-за приземления инопланетян, а теперь, если существа с другой планеты — фикция, он нам всем покажет.
