Маленький розовый язычок Алисы облизывал пересохшие губы.
— Теплая погода позволила Блэйну заселить ров своими рыбами ранее обычного. Еще один шаг, и мы обнаружили бы лишь одни ваши кости.
Ноги Ровены подкосились. Гарет опустился рядом с нею на колени. Она закрыла глаза и потерлась щекой о мягкую кожу его перчатки. Он взял ее за плечи и отстранил от себя с усилием, заметным даже слепому.
— Это чудо, что я своими ковыляющими шагами вовремя подоспел к вам. Мои способности уже не те, что были когда-то.
С этим ядовитым упреком он оставил ее сидящей на краю подъемного моста. Ровена сбросила успокаивающую руку Блэйна со своего плеча. Он и Алиса исчезли в замке, переговариваясь о чем-то друг с другом. Ровена положила голову на колено, печально созерцая блеск солнца на водной ряби озера.
Знакомая рука легла на ее шею сзади.
— Пошли, щеночек. Если не желаешь спать в конюшне с Большим Фредди, нам надо поспешить занять спальню.
Оставив этот вопрос без ответа, Марли помогла Ровене подняться. К тому времени, когда они достигли входа в замок, Ровена уже улыбалась, слушая в исполнении Марли непристойное, но очень детальное описание того, что происходило в лодке Блэйна, с использованием латинских терминов, непонятных для Ровены.
19
Хотя Ровена и ожидала, что ее флирт с Блэйном вызовет недовольство Гарета, она не думала, что это недовольство будет выражено полным пренебрежением. Он не проявлял к ней никакого внимания. Черты его лица затвердели, подобно изображению, высеченному в скале, красивые внешне, но лишенные всех человеческих эмоций.
Каждый час, казалось, возвращал его обратно к тому темному лорду Карлеона, который похитил ее из Ревелвуда. Его настроение постоянно ухудшалось с тех пор, как они прибыли в Ардендон. Чем более благожелательна была толпа вокруг него, тем более груб становился он. На каждую вежливую попытку завязать беседу он отвечал краткой репликой или вспышкой сарказма.
Блэйн, сидя в кресле, с благосклонной улыбкой принимал своих людей, проходивших мимо него с традиционными приношениями в ознаменование окончания Великого поста и начала празднования Пасхи в Ардендоне.
— Что беспокоит тебя? — спросил он сидящего рядом Гарета. — Представляешь свое маленькое очаровательное дитя, которому ты оказываешь благотворительность, в руках какого-нибудь распутного лорда. Неужели ты и впрямь рассчитываешь найти для нее мужа, когда единственный свадебный дар, который он может ожидать от тебя, — это кинжал в горло?
Гарет откинулся в кресле, закрыв глаза.
— Ты слишком много общался с Мортимером и стал от этого циничным и подозрительным.
— Прекрасное обвинение от человека с таким дьявольским характером, как у тебя. Ты приехал в Ардендон нападать почем зря на моих гостей и бросать свою мрачную тень на нашу радость? Твой угрюмый облик может быть привлекательным для дам, но и здесь я наблюдаю ослабление твоих и без того сомнительных чар.
Гарет открыл глаза. Тень улыбки тронула его губы.
— Ты говоришь так только потому, что Алиса прошлым вечером пришла сначала в мою спальню, а потом уж в твою.
— Все по той же причине. Ей не понравилось у тебя, и она перебралась в мою постель.
— Как будто бы ты отказал, если бы ей у меня понравилось.
Уже произнося это, Гарет пожалел о своих словах. Блэйн встал. Губы его были бледны и поджаты в выражении, которое Гарет помнил еще с детства. Блэйн сощурил глаза, увидев Ровену, спускавшуюся с лестницы в облаке пурпурного бархата. Его губы раздвинулись в жесткой улыбке.
— Блэйн, я… — начал было Гарет.
— Не извиняйся. Я бы тоже был раздражительным, если бы моя возлюбленная спала в покоях моей сестры. Особенно если бы моей сестрой была Марли.
Блэйн пересек зал и предложил руку Ровене.
Гарет поднялся из своего кресла. Путь ему преградил какой-то оборванный человек. Он ворвался в зал, оттолкнув пажа, стоявшего в дверях.
Упавший паж едва успел подняться, как был снова сбит орущим мужчиной, гнавшимся за оборванцем с криком:
— Вор! Проклятый вор!
Один глаз преследующего был закрыт повязкой. Другой же сверкал обещанием смерти тому, за кем он гнался с дубиной в руке. Ровена отступила назад, когда убегавший бросился вниз лицом к ногам Блэйна, упав при этом на мешок, который он нес и в котором что-то отвратительно захрустело.
Его пальцы цеплялись за сапоги Блэйна.
— Милосердия, милорд! Я умоляю вас. Я желал лишь чести принести вам дары, когда этот еретик набросился на меня у ваших дверей.
Одноглазый резко остановился. Гарет перехватил его волосатое запястье, прежде чем тот успел обрушить дубину на голову лежавшего человека и забрызгать юбки Ровены его незадачливыми мозгами.
Одноглазый вырывался, но, глянув через плечо на рыцаря, удерживающего его, опустил дубину с уважительным поклоном.
— Он — лживый негодяй, милорд, — произнес он, обращаясь к Блэйну. — Я стоял, ожидая очереди предстать перед вами, когда эта подлая собака выхватила мой мешок и проскочила сюда. Я знал вас с тех пор, когда вы еще были парнишкой, сэр Блэйн. Я, конечно, приволокнуться не дурак, но я не лжец. — Он поднял свою дубину. — Дайте мне позволение, и я разобью его череп.
Блэйн вытянул руку в сдерживающем жесте.
— Нет, Джек. Предоставь это мне. — Он намеренно понизил голос. — Это обязанность вашего господина, вершить правосудие там, где необходимо.
Гарет закатил глаза. Человек, распростершийся у ног Блэйна, покрывал поцелуями его сапоги.
— Иди, Джек, — мягко сказал Блэйн. — Прежде чем мы осудим любого человека на повешение, необходимо учесть мотивы, приведшие его к такому отчаянному шагу. Особенно в Пасху, — добавил он, глядя с благосклонной улыбкой на Ровену.
Услышав об угрозе виселицы, человек у ног тихо заскулил. Яичная скорлупа хрустела под ним, когда он пополз к Ровене и начал целовать дамастовый край ее юбок. Гарет начал подозревать, что Блэйн заплатил этому человеку за его отвратительную комедию.
— Я умоляю вас, миледи, — жалобно ныл незнакомец. — Ходатайствуйте за меня перед вашим благородным мужем. Я предаю себя на вашу милость. — Он цеплялся за юбки Ровены.
Резкая перемена в лице Ровены изумила Гарета. Его глаза расширились, когда она резко выдернула свою юбку из рук ползающего человека. Нога Ровены опустилась на его пальцы с такой силой, что у него вырвался сдавленный визг. Человек отпрянул. Блэйн был просто потрясен, когда Ровена вновь подступила к лежавшему, изо всех сил толкая его ногой, как будто человек этот был пауком, выползшим из-за стенной обшивки.
— Я тебе дам нежность, — шипела Ровена. — Я тебе дам доброту. Я явлю тебе такое же милосердие, которое ты показал мне, когда я приползла к тебе, умирая с голоду, и умоляла об убежище.
