Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Файдар вышел за пределы участка, к своей любимой скамейке, набрал номер Дугани.
Тот ответил:
– Салам, Видад, рад слышать.
– Салам, Фади, ты ничего не хочешь мне сказать?
– Только собрался звонить. С товаром порядок, вчера забрал, ночью вывезли в «зеленку».
– Товар проверил?
– Конечно. Основной в нормальном состоянии. Я его собрал, чтобы завтра возни меньше было.
Файдар спросил:
– Ты знаешь, как обращаться с основным товаром?
– Знаю, когда-то знающие люди учили. И вообще товар оказался в приличном состоянии, хотя и пролежал в земле почти тридцать лет. Отец чайханщика позаботился. Видно, тот еще дух был, запасливый и хозяйственный, все смазано, завернуто в промасленную бумагу. Вот только коробки, что на поясе должна быть, нет.
Дугани имел в виду аппаратуру опознавания ПЗРК «свой – чужой», этот электронный блок оператор носит на поясном ремне.
– Он и не требуется. Свои здесь давно уже не летают.
– Ну а в основном товар готов к продаже.
– Все в укромном месте?
– Да, там, где и говорил. Ночью перегоним к месту старую машину. Ну а утром завтра все по плану. Я буду у поворота к Кундару у Чарана, как и договорились, около десяти часов, плюс-минус десять минут. Сын твой уже введен в курс дела?
– Он знает то, что ему нужно знать.
– Тогда до завтра, брат?
– До завтра, и хранит тебя с Паваром Всевышний.
– Все будет нормально, капитан.
Оставив телефон, Файдар присел на скамью.
Там его нашел сын, вернувшийся с площади. Присел рядом, протер рукавом лоб, стирая пот.
– Жарковато сегодня.
– Пройдет лето, наступит осень, с ней придут дожди, потом зима, кое-где выпадет снег, будем топить печь. Время летит быстро, Гафар.
– По завтрашнему дню что?
– Повторюсь. Завтра выезжаем из дома в 9:40. В 10:00 мы должны быть перед поворотом на трассу. Подъедет «Тойота», ты выведешь пикап на дорогу, я пересяду в «Тойоту», ты обойдешь нас и пойдешь в Будак. Там заедешь к мукомолу Али, купишь у него мешок муки. И ждешь моего вызова. Что бы ни происходило на трассе, доезжаешь до поворота к селению со стороны Будака, встаешь за ним. Если следом не увидишь «Тойоту», включишь аварийные огни, поднимешь капот, имитируя неисправность. Я подъеду, пересяду, и поедем домой.
– Все?
– Да.
– А что будешь делать ты?
– То, что должен делать. И я это сделаю, впрочем ты увидишь все сам.
– Даже так?
– Да.
– Почему ты не хочешь до конца посвятить меня в свой план?
– Потому что это не только мой план.
– И друзей твоих тоже?
– Да.
– Столько лет вы не виделись, не знали о существовании друг друга, а встретились, так будто и не расставались никогда.
Файдар улыбнулся:
– Это, Гафар, называется боевым братством.
– Я никогда не спрашивал тебя, отец, сейчас же хочу спросить. У тебя в Союзе была семья?
Файдар вздохнул, прикурил сигарету, выпустил облако дыма, кивнул:
– Была. Но разрушилась.
– Почему?
– Это не важно.
– А у меня есть брат или сестра? Там, в Союзе.
– В России.
– Пусть так.
– Есть.
– Кто?
– Брат, Артем, ему сейчас, дай прикину, ровно тридцать лет. Я видел его трехлетним.
– Семья распалась потому, что ты попал в плен?
– Нет, это произошло до плена. Но перед самым вылетом на задание, оказавшееся последним.
– А я когда-нибудь увижу брата?
– Вряд ли. Хотя, кто знает?! А ты хочешь увидеть его?
– Конечно, ведь он же мой брат, родной по отцу. Мы похожи?
– Сейчас сказать трудно, но когда тебе было три года, то сходство угадывалось, все ж ты больше взял от матери, вечная ей память.
– А ты любил мать?
– По-своему, да.
– Как это?
– Не пытай меня, сын, этот разговор мне неприятен.
– Да, конечно, извини. Сегодня и дяди Мустафы нет.
– Праздничный день.
– После молитвы он выходил на поля, без него там нельзя. А сегодня почему-то нет.
– Он знает свою работу и придет, когда посчитает нужным.
– Мы в Урдун поедем?
– Да, на сороковой день. Проведаем могилы наших родственников, пробывших ими так мало времени.
– Проклятые американцы, как я их ненавижу. Скажи, а вот когда ты воевал, то бросал со своего вертолета бомбы на мирные кишлаки?
– Нет. Я был командиром «Ми-8» и занимался доставкой людей, афганцев в том числе. У меня было вооружение, но я его не применял.
– Почему? Потому что не мог или не хотел?
– Потому что не было подходящего случая. Мою «восьмерку» обстреливали, мы, бывало, и отвечали из пулеметов, по душманам.
Гафару был интересен рассказ отца, он продолжил:
– А кто же тогда разносил целые селения? Старики говорят, русские «колесницы шайтана» камня на камне не оставляли от некоторых селений.
– Это касается ударных вертолетов «Ми-24».
– Я видел их.
– Вот они наносили удары по бандам. Но всегда начинали с предупредительного огня, чтобы мирные жители могли либо покинуть селения, либо спрятаться в подвалах. И только потом обстреливали неуправляемыми ракетами. Но если банда находилась вне населенного пункта, на открытой местности, либо на склонах перевалов или ущелий, били без всякого предупреждения. Да, в кишлаках погибали и мирные жители, но это, Гафар, была война. Талибы, эти фанатики, что ордой двинулись на страну, после того как советские войска ушли, совершали куда более жестокие и кровавые зверства, других слов и подобрать не могу. Вот кто проводил карательные акции, а у нас, я имею в виду русских, советских, таких задач не ставилось. Душманов в основном громили наземные силы, взводы, роты, батальоны, при огневой поддержке вертолетов, но чтобы вот так специально наносить удар по кишлаку с мирными жителями, этого не было. Я не знаю таких случаев, хотя слухов, как и на всякой войне, хватало. Эскадрилья, в которой я служил, не разбомбила ни одного населенного пункта. А вот мальчика одного из Тахарака однажды спасли. Впрочем, позже его отец спас жизнь мне. Хорошее, сын, не забывается, как, впрочем, и плохое.
– А ты скучаешь по России?
– Нет. Раньше скучал, в первые годы, потом привык и… достаточно, ты проверь еще раз пикап, посмотри, как работают женщины, надо, режьте еще баранов. Главенствуй, сын, скоро этот дом станет только твоим.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
