Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Быстро бегал челнок туда-сюда, поскрипывали педали, стучало бердо, и размеренность этих привычных звуков помогала плавно течь мыслям и воспоминаниям.
Вот уж больше двух месяцев прошло, как Вершинин уехал, вернувшись к своей работе на Байкале. Он не пропал безмолвно в сибирских просторах – проявлялся периодически на связи. Первый раз позвонил через три дня после отъезда и спросил:
– Как живешь?
– В трудах праведных, – усмехнулась она. – А ты?
– В них же, – усмехнулся он в свою очередь.
И они поболтали ни о чем – обменялись свежими анекдотами. Марьяна поведала о романе, начавшемся у Женуарии с одним жителем поселка, пока все на уровне ухаживаний, но с веселыми приключениями, а Григорий рассказал про веселые казусы на своей работе…
Так и повелось – иногда он звонил, иногда писал коротенькие сообщения по электронной почте, и они беседовали о всякой ерунде, стараясь в основном смешить друг друга. И более ни-че-го!
Приятельское общение, и все. Причем когда Марьяна пару раз попыталась задать Григорию более серьезные вопросы про его жизнь и работу, Вершинин этот интерес мягко, но твердо и достаточно прозрачно для понимания отрезал.
Как говорит наш министр связи: «Не але!»
Ну, ладно, решила Марьяна, это твой выбор, и более с душевными разговорами не лезла.
Дня три назад они сидели с Глафирой Сергеевной вечером на веранде усадьбы, закутавшись в пледы, но все же на воздухе, и та, заметив медленно падавший с березы маленький пожелтевший листочек, вдруг произнесла с грустью:
– Лето прошло, снова осень. Не люблю осень, даже очень яркую и красивую. И Гриша стал звонить реже, а когда звонит, совсем почти не шутит. Тяжело, что ли, ему там? – и с сожалением посмотрела на Марьяну. – Как жаль, что у вас с ним не получилось!
– Почему, – возразила ей, усмехнувшись чуть печально, Марьяна. – Все, что можно и должно было, получилось.
– Порой мне кажется, – вздохнула Глафира Сергеевна, всмотревшись в ее лицо, – что ты мудрее всех нас лет на сто. Как это в тебе сочетается: быть совершенно юной девушкой, задорной, смешливой, порой беззаботной, девчонка девчонкой и в то же время иметь такую мудрость, которая иногда озадачивает?
– Вам кажется! – рассмеялась Марьяна. – Я просто прикидываюсь очень умной!
Но! Получилось ли у них? – спросила она себя, вернувшись домой в тот вечер. И ответила – безусловно! А вот что из этого вышло и вышло ли вообще – это другой вопрос.
Клик, клик – проскользнул челнок – креп, креп – пристукнуло бердо…
Марьяна вдруг вспомнила тот день, когда Григорий Вершинин приехал в усадьбу…
Ей не удалось рассмотреть его на чердаке, и она все размышляла, пока ставила хлеб в печь и ткала перед званым обедом, какие все-таки у него глаза?
Совершенно неожиданно ей представилась возможность заглянуть в эти глаза поближе, когда он вдруг пришел к ней помочь отнести испеченный хлеб. Она настолько четко, в деталях запомнила тот момент:
– Меня командировали вам помочь, – раздался его голос у нее за спиной, и Марьяну словно обдало теплой доброй волной.
Она повернулась к нему, что-то ответила и отступила на шаг, так близко он оказался, что Марьяна ощутила его притягательный запах и тепло, исходящее от него, и, наконец, смогла рассмотреть его подробно.
Григорий не выглядел на свой возраст, вернее, лицо у него выглядело на тридцать семь лет, и даже моложе, но вот энергия, исходящая от этого мужчины, аура человека, готового идти на серьезный риск при необходимости, явного лидера по натуре, способного на волевые решения и действия, привыкшего руководить и брать ответственность на себя, делали Вершинина старше его лет. Да еще эта седая прядь у правого виска. Такая же, как у его прадеда.
Прямо выставочный образец мужика, да и только! Бабы в драку, и есть за что! Вот только один моментик, нюансик, так сказать – характер у него… Марьяне доподлинно было известно из рассказов его бабули – такой себе, знаете, характер, жестковатый, упертый до невозможного, как у старого петуха, которого сколько ни вари… – бесполезняк полный! Если что решил – амбец: прав-неправ – упрется и все – стена. Справедливости ради надо сказать, что иногда, бывало, признавал свои ошибки, если получал весомые аргументы в своей неправоте. Бывало… – сколько там раз? Кажется, два или три за всю жизнь. Так что барышням в очереди она рекомендовала бы сильно подумать.
Но все эти судорожные мысли, стремительно проносящиеся у нее в голове, были всего лишь слабой попыткой сознания защититься от невероятно чувственного воздействия, которое Вершинин на нее производил. Марьяна никогда ранее не испытывала ничего подобного в присутствии мужчины, потому растерялась и сделала тот самый шаг назад.
А Вершинин шагнул вперед, оказавшись совсем рядом, и произнес что-то тихим, убийственно эротическим голосом, открыто заигрывая с ней, и она увидела совершенно ясно, как его карие глаза в тот момент, теплея, стали менять свой цвет, удивительно позеленев.
Что она говорила ему и где нашла силы противостоять этому эротичному натиску, перевести все в шутку и напустить на себя ироничную недоступность – один Создатель знает! Но она шла за Григорием, смотрела в его спину и четко понимала, что пропадать ей совершенно!
Марья еще попыталась как-то сопротивляться мощному чувству, но случился тот обед, на котором она поняла все про Виталия, и два напряженных дня подготовки к его разоблачению – приезд оперативников, ее разговор со следователем и дача показаний, тяжелое ожидание экспертизы и, наконец, и сам юбилейный банкет.
Ах, как же ей не хотелось делать это заявление и самой произносить разоблачительные речи, но Глафира Сергеевна попросила, а Иван настаивал.
И от этих переживаний Марьяна совсем позабыла контролировать свои эмоции, и, получив свободу, те заполонили ее сознание и ее девичье сердце.
Весь обед она чувствовала Григория рядом, ей даже казалось, что локоть ее левой руки и предплечье нагреваются от его близости, а когда она приступила к своему прокурорскому «выступлению», то четко ощущала напряжение Вершинина… и его поддержку!
У нее возникло чувство, что Григорий подпитывал ее своей энергией, прямо физическое ощущение, словно обнял, прикрыв собой и защищая. Скорее всего, ей это просто так казалось, но когда она вскочила с места и кинулась к Виталию, Марьяна определенно чувствовала Вершинина как охраняющую, защищающую силу.
Это особое ощущение! Невозможно передать словами. Но она его совершенно ясно чувствовала – всего! И телесно, и духовно!
Как потом случилось в бане, и после…
Как он пришел поговорить, а она не могла, испытывала сильнейшее желание смыть с себя всю эту черноту того, с чем пришлось столкнуться.
А потом Григорий постучал к ней в баню – и они стояли оба и ждали, что она решит, и оба понимали, что именно она сейчас выбирает. Марьяне казалось, что она чувствует, как Вершинин затаил дыхание, ожидая этого ее решения.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
