– Неужели люди думают, что Уезерби заполучил этот документ?
– Джуди, так думают не люди, а журналисты. И дело не в том, что они думают, а в том, что журналисты хотят, чтобы люди покупали их проклятые газеты! И только потому, что Уезерби мимоходом привел несколько цитат, которые якобы мог сказать Иисус! Вряд ли можно полагать, что свитки Магдалы лежат в основе Евангелий от Матфея или Луки!
Джуди радостно улыбнулась. Она обрадовалась тому, что Бен снова стал самим собой, историком, анализирующим факты.
– Знаете, – сказала она, пока закипал кофе. – Я думаю, что Давид вообще не слышал о непорочном зачатии или Рождестве Христовом.
Бен скрестил руки на груди и прислонился к дверному косяку.
– Мифология возникла гораздо позднее. Ведь у Иисуса не было намерения создавать всемирную церковь. Даже в Евангелии от Матфея, в главе десятой, сказано об этом. Если бы вы спросили Давида бен Иону, он не смог бы ответить, что такое христианин или даже церковь. Он и все другие, кто ждал возвращения Иисуса, были набожными евреями, соблюдавшими Песах, постившимися в Иом-кипур. Они не ели свинину и считали себя народом, избранным Богом. Мифология и ритуалы появились значительно позднее, когда к христианству примкнули неевреи.
Джуди выключила кофейник и налила дымящегося кофе в две чашки.
– Вот так. Давайте присядем. Мне действительно очень жаль, что последний свиток погиб. Возможно, он прояснил бы кое-что из того, о чем вы только что говорили.
Бен пнул газету ногой, затем сел.
– Подумать только, документ Q! Какая чепуха! Что они в этом понимают?
Джуди неторопливо смаковала кофе.
– В том месте, где Давид упоминал монастырь у Мертвого моря, он имел в виду Кумран, разве не так?
– В древности это море называли Соленым. По всей вероятности, он лично знал человека, который спрятал рукописи Мертвого моря в этих пещерах.
Джуди невольно вздрогнула:
– Боже, как это удивительно. Все это просто поразительно. – Она повернулась к Бену. – Что вы собираетесь делать? Написать книгу?
Но он молчал. На его лице появилось странное выражение, то самое, что вызывало у Джуди беспокойство.
– Это еще не все, – будто издалека прозвучал его голос.
– Что? Почему вы так думаете?
– Я это чувствую. Джуди, помните вчерашний вечер, когда вы были на кухне, а я вдруг вскрикнул? А вы прибежали? Я так и не сказал, что произошло. Произошла самая невероятная вещь… – Глаза Бена застлала пелена, когда он вспомнил жуткое ощущение, охватившее его во время путешествия в прошлое. – Это не описать никакими словами. Это было… нечто сверхъестественное! Я сидел за столом, опустив руки на фотографии, как вдруг я почувствовал, что со мной что-то происходит. Нечто весьма странное. Я не владел собой. Меня приковало к месту. И пока я сидел здесь, я почувствовал… почувствовал…
– Бен, что вы почувствовали?
– Я почувствовал, что воздух вокруг меня становится другим. Это был воздух из иного мира и другого времени. Затем перед моими глазами замелькали картинки. Такое даже трудно вообразить. Эти картинки мелькали, будто на экране телевизора, когда возникают помехи. Они были то туманными, то отчетливыми, затем все стали четкими и оказались в фокусе. Все без исключения. И вдруг я очутился среди настоящих запахов, звуков и достопримечательностей Иерусалима. Джуди, я на мгновение действительно очутился в Иерусалиме времен Давида!
Она уставилась на него и не верила своим ушам. На его лице появилось странное выражение, оно дергалось. Глаза снова горели. А слова, которые он только что произнес…
Джуди встревожилась. Настроение Бена менялось слишком быстро, он становился все более непредсказуемым.
– Вы мне не верите, – резко сказал он.
– Нет, не верю.
– Но то, что я видел…
– Бен, вы ведь уже много раз бывали в Израиле. И вы читали о том, как те места выглядели в прошлом. У вас разыгралось воображение!
– Нет, не разыгралось. А сегодняшнее утро. Я пять часов ходил по улицам западного Лос-Анджелеса, и все это время – каждую секунду этого времени я находился в Иерусалиме. И это не фантазия!
– Что же в таком случае вы хотите сказать? Что Давид пытается забрать вас с собой в Иерусалим?
– Нет, – спокойно ответил Бен. – Я вовсе не это имею в виду. Вчера вечером я смело посмотрел Давиду бен Ионе в глаза и прикрикнул на него. Я сжал руки в кулаки и сказал ему, пусть он только посмеет двинуться с места. Что ж… – Бен посмотрел на Джуди. – Давид принял мой вызов. И теперь я знаю, что он тут делал все это время. Я думал, что он явился сюда ради того, чтобы стоять рядом со мной, пока я перевожу свитки. Но он явился не ради этого. Нет, он явился сюда, стоял рядом и наблюдал по совсем другой причине. Он дожидался того мгновения, когда я сломаюсь, что и случилось вчера вечером.
– Почему? Что ему надо?
– Джуди, ему нужен я. Нет, точнее, ему понадобилось мое тело.
Джуди невольно отшатнулась и с подозрением уставилась на него.
– Не может быть! – хрипло прошептала она.
– Нет, может. Это правда. Джуди, Давиду наплевать на меня. Он хочет переселиться в мое тело, чтобы вернуться в Израиль.
– Перестаньте, Бен! Это просто безумие!
– Черт возьми, не говорите так! Я вполне здоров! Все в порядке!
Джуди заметила, как надулись вены у него на шее, как изо рта потекла слюна, когда он закричал. Поэтому она сказала:
– Послушайте, Бен. Такого просто быть не может. Давид не станет причинять вам зла. Он ведь… ваш друг.
– Как же вы не понимаете? Тут нет никакого зла. На самом же деле все прекрасно. – На устах Бена появилась озорная улыбка. – Он показал мне, как это приятно – вернуться в древний Иерусалим.
«О боже праведный», – с ужасом подумала Джуди.
– И что же вы будете делать? – спросила она сдавленным голосом.
– Не знаю, Джуди. Я об этом особо не думал. Может, я предоставлю Давиду решить этот вопрос.
– Вы хотите сказать… Вы хотите сказать, что собираетесь… отдать ему свое тело?
– Почему бы и нет?
Джуди стало муторно на душе.
– Но, Бен, вы ведь сами себе хозяин! Что станется с вами, если Давид завладеет вашим разумом? Что останется от Бенджамена Мессера?
– Бенджамен Мессер может убираться ко всем чертям вместе со своими помешанной матерью и героем-отцом. Мне до него нет никакого дела. Видите, вчера, когда вы ушли, я сильно изменился.
– И что дальше?
– Благодаря Давиду я узнал, кто я на самом деле. Какое же действительно жалкое существо этот Бен Мессер, бросивший свою мать и стыдившийся вспоминать отца! Я с самого начала был испорченным ребенком и скверным евреем.
