— Я буду ждать вечно, если это тебе угодно.
— Да неужели? — тихий голос раздался в спальне, насмешливый и немного сердитый.
Веки Париса распахнулись.
Сумрак в комнате не просветлел, нимб не красовался вокруг головы бога, но он был здесь. Крон.
Изумление переполнило Париса, и он несказанно обрадовался тому, что уже стоял на коленях.
У бога была густая серебряная шевелюра и окладистая борода. Темные, бездонные глаза. Снежно белый лен прикрывал одно его плечо и спадал вдоль тела.
Он что-то сжимал в руке. Коса Смерти — оружие, которым даже Люциену не посчастливилось обладать.
Высокий и стройный, далеко не первой молодости, но лучащийся могуществом.
Парис не посмел подняться на ноги. Склонил голову, сердце воина билось все быстрее и быстрее.
Крон появился. Он на самом деле пришел.
— Благодарю за то, что презрели мою жертву.
— Я сделал это не ради нее. Мне… любопытно.
Продолжай осторожно.
— Если это угодно Вам, то и мне тоже.
— Мне это не нравится. Я не люблю загадки.
Не слишком обнадеживающее начало.
— Нижайше прошу простить меня за беспокойство, мой царь.
Крон хихикнул, голос его по-прежнему был сухим, но сердитые ноты уже покинули его.
— Вижу, ты немного научился самоконтролю и дипломатии за тысячелетия своего существования.
— За это не стоит благодарить Олимпийцев, — проговорил Парис.
У них с Кроном имелся общий враг. Общий объект для ненависти.
Как он и надеялся, эти слова порадовали нового царя.
— Зесв никогда не был мне ровней, — Крон шагнул вперед, распространяя аромат звезд и неба. — Мне нравится, что ты осознаешь это.
Парис заметил, что ступни Титана выглядывают из-под его длинных одежд. Он был обут в сандалии с ремешками, не скрывавшие когтеподобных ногтей на пальцах, что ярко контрастировало с его величавым обликом.
Возможно, не так сильно они и отличались друг от друга — бог и демон.
Крон обошел вокруг воина, но не притронулся к нему.
— Ты — Парис, вынужденный хранитель демона Разврата. Мои соболезнования твоему демону, ибо я знаю каково это быть в заточении.
О, да. Они были похожи.
— Тогда тебя также ведомы страдания.
— Да, — тишина, а потом пальцы бога скользнули по волосам Париса. — Ты призвал меня, потому что желаешь освободиться от своего демона?
Одним взмахом руки Крон мог разделить мужчину и чудовище.
Сделай он это и Парис умрет.
Парис с трудом вспоминал свою жизнь без демона. Да, он желал покоя. Да, он желал свободы, чтобы чужих мыслей и желаний не было в его голове, но демон Разврата был его второй половинкой.
— Нет, мой царь, — наконец-то сказал он.
— Разумный выбор. Это мне по душе.
— Как Ваш слуга, я горжусь тем, что угодил Вам.
Легкий смешок.
— Хорошо сказано.
Парис по-прежнему не поднимал голову и наблюдал, как его кровь пропитывает подол одежд Крона. Пятно, казалось, принимало форму сердца.
— Должен признаться, я ожидал…
— Увидеть монстра?
— Да, — он не осмеливался лгать. Все это слишком много значило для него. — Я полагал, что Вы с радостью покончите с Повелителями.
Раздался шорох одежд, потому что Титан более не стоял прямо перед ним, затем теплое дыхание коснулось уха Париса.
— Твои ожидания верны, — прошептал царь. Новый шорох — тепло дыхания исчезло. — Я и есть монстр. Я такой, каким сделала меня темница.
— Теперь Вы жаждете поклонения. Я буду поклоняться Вам каждый день своей жизни, если только Вы…
Порыв ветра ударил Париса в спину, опрокидывая его на пол лицом вниз. Его кровь запеклась и теперь измазала его щеку, слишком густая, чтобы капать.
— Посмотри на меня, демон.
Парис медленно поднял голову.
Прямо перед ним опять стоял Крон.
Парис не привык подчиняться кому-то иному кроме себя самого и своего демона. Инстинктивно он хотел отказаться просто из принципа. Подчинившись, он даст повод новым требованиям.
Ради Сиенны — что угодно.
Более не колеблясь, он коснулся взглядом лица Титана.
Казалось, что тени в комнате отрастили руки и теперь тянулись и окутывали Крона, создавая вокруг него щит. Но взгляд его, каким бы мрачным он ни был, сиял.
— Ты и близко не можешь знать моих желаний.
— Простите великодушно.
Вечность уплывала секунда за секундой в молчании, но напряжение в комнате не ослабевало.
— Должен признать, что не был уверен в том, как следует поступить с тобой и другими Повелителями, — наконец-то произнес бог. — Вы отвратительны, насколько мне известно, но все же вы служите определенной цели.
Отвратительны? Сказано в духе Ловцов.
Истинно, Парис некогда думал точно так же. Они творили ужасные деяния. В отношении мира и смертных. Даже в отношении Олимпийцев, предавая их доверие.
Но они провели века в попытках искупить своих грехи.
— Цели?
— Как будто я должен перед тобой отчитываться, — усмехнулся Крон.
Ответить на это было нечего.
Ничего из сказанного не могло бы помочь.
— Знаю, я чего ты желаешь, демон. Женщину, Сиенну. Хочешь, чтобы ее вернули тебе.
Слышать, как произносят вслух твое самое потаенное желание, было тяжело. Особенно для него, поскольку его демон в данный момент отчаянно метался и бился внутри его мозга. Если Парису улыбалась мысль быть только с одной женщиной, то его сожителю нет.
— Да.
— Она мертва.
— Однажды с Люциеном Вы доказали, что сильнее смерти.
Едва уловимый смешок.
— Лесть, ох, сладкая лесть. Но я не выполню твое желание. Сделанного — не разделаешь. Она мертва.
Поддаваться грузу упавшего на его плечи разочарования не входило в планы Париса. Воин не сдается до последнего вздоха — и даже тогда, как подозревал Парис, была возможность сопротивляться.
— Я предлагаю сделку ради нее.
— Да, ты предлагаешь свое почитание, — сухо сказал Крон. — У тебя, демон, нет ничего ценного.
— Уверен, нечто все же есть, — напряженно ответил он.
— Нет. Ничего. Новые воины мне не нужны. У меня есть богатство, свобода, могущество, какое тебе и не снилось. У вас моя Клеть, но я не могу заключать сделку по ее поводу, потому что дал слово, а слово мое закон. Возможно… ты можешь отыскать другие мои артефакты.
