Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Чтобы написать Алене от имени Влада, мне требовалось подделаться под его стиль. А для этого – отчасти стать им, преступником и любовником Соснихиным. Понять, как он к ней относится и чего она от него ждет. По всему происшедшему мне было ясно: она влюблена в него. Видимо, сильно и беззаветно. Иначе бы не пошла на преступление. Да, она обожала его, конечно – но безо всякой взаимности. Соснихин просто использовал ее, разыгрывая свою комбинацию.
Я немало повидал влюбленных женщин. Без ложной скромности скажу, что иные даже были очарованы именно мною. Главное, что всех их отличало – они позволяли объекту своей страсти, чтобы он относился к ним высокомерно, снисходительно, свысока. Типа: крошка, ты хочешь быть рядом со мной? Ухаживать за мной и всячески облизывать меня? Ну ладно, так и быть. Позволю тебе. А если ты мне вдруг надоешь – выгоню тебя прочь или уйду сам.
При этом, сочиняя ответ, я должен был делать вид, что отчасти опасаюсь своей любовницы. Вдруг, типа, она захвачена, переметнулась и работает под контролем правоохранительных органов или какой-нибудь мафии?
Предчувствуя, что вот-вот нащупаю нужную интонацию, я отправился в ванную. Холодные струи душа всегда помогали моему скромному мыслительному процессу.
Вытираясь полотенцем, я ходил по номеру. Приблизился к окну. Напротив, через двор-колодец, ставенки вдруг раскрылись, и появилась хорошенькая женская головка. Она – наверное, такое только во Франции возможно – во все глаза, на таясь и не стесняясь, стала рассматривать мою обнаженную, хорошо сложенную (что там греха таить) фигуру. Я улыбнулся и помахал девушке рукой. Она засмеялась и кого-то позвала. В окошке нарисовалась вторая женская головка, обе захохотали, а потом исчезли.
Явление прекрасных нимф стало катализатором моего вдохновения. Я нажал на кнопку, опускавшую механические жалюзи, быстро подошел к планшету и черкнул короткую записку Алене. Я пытался быть одновременно высокомерным и опасливым. И еще очень кратким:
Я в Ницце. Хочу поскорей тебя увидеть. Ты где?
Не ожидая скорого ответа, я отправился погулять по городу. Вышел к морю, прошелся по знаменитому Английскому променаду. По нему шаталась веселая космополитичная толпа. Полоска пляжей вся была завалена телами. Возле известнейшего отеля «Негресско» одна за другим останавливались «Феррари» и «Ламборджини».
Я искупался. Море как море. Солонее, чем Черное, а тем более Белое или Балтийское. Не одна дама в возрасте от пятнадцати и старше, не скрываясь, оглядывала мою фигуру и задницу – и чем старше, тем менее они скрывались. Те, что ближе к шестидесяти, вообще были готовы из купальников выпрыгнуть своими сухими костями. Во избежание неприкрытых приставаний я быстренько покинул пляж.
В ресторане на площади Гарибальди я позволил себе омаров с лангустами и полбутылки ледяного белого – все равно по моим счетам платит Ворсятов. Когда я попросил двойной эспрессо и мороженое на десерт, коротко блямкнул мой телефон: новое письмо. Послание оказалось от Алены. Оно также выглядело лапидарным:
Завтра в парке Шато. В семь вечера.
То, что девушка назначала мне (точнее, Соснихину, а еще точнее – Андрею Шаеву) свидание в парке (по всей вероятности, многолюдном), означало, что она автору письма (в данном случае мне) не вполне доверяла. Что тут скажешь? Правильно делала.
Ницца – город небольшой. Особенно по сравнению с Москвой. Чтобы два раза не ходить, я решил провести рекогносцировку на местности прямо сегодня.
Через старый город, по узким крутым улочкам, я вернулся от площади Гарибальди к морю. Парк Шато (об этом свидетельствовала карта, которую мне любезно вручили в отеле) раскинулся над морем на высокой скале. Подняться туда можно было двумя способами: пенсионерским – на лифте, который размещался в жерле старого колодца, или общечеловеческим, по резко уходящим вверх дорожкам, мимо нескольких кладбищ. Я выбрал молодежную дорогу, пешком, и спустя минут пятнадцать оказался на вершине холма.
Народу здесь было видимо-невидимо. В основном туристы: американцы, китайцы, японцы. Наши тоже случались. Тех, кто коллекционировал впечатления, можно было понять, потому что виды отсюда открывались красивейшие. Направо глянешь (если стоять лицом к морю) – вся, изогнутая дугой, береговая линия Ниццы. Весь пресловутый Английский променад, крохотные человечки на пляжах, наслаждающиеся вечерним купанием, заходящие прямо над набережной на посадку пассажирские самолеты. Налево от парка, в узкой гавани, простирался порт. Там парковались сотни яхт, и белоснежный огромный круизный лайнер медленно отваливал от причала.
В парке кто-то любовался видами – так, что к обзорным площадкам было не протолкнуться, кто-то сидел за столиками многочисленных кафе, а иные – на лавочках или прямо на траве. Замысел Алены стал мне совершенно ясен: в подобной толчее она легко сможет оставаться незамеченной и наблюдать, один ли пришел ее Андрей (то есть Влад Соснихин) и нет ли чего подозрительного.
Побродив по парку, я спустился вниз и вернулся в отель на суперсовременном трамвае. По случаю прибытия в Ниццу я решил пропустить стаканчик-другой в отельном баре. Странно, но после того, как Соснихин оказался задержан и арестован, а я перестал числиться в розыске, я все равно не расслабился. И вот только теперь, в чужой стране, вдруг почувствовал, что меня отпустило. Бармен сделал по моей просьбе бурбон с колой и льдом, и мы чудненько поболтали с ним (по-английски) о футболе и погоде. Николя (так его звали) даже ориентировался в российских реалиях: Халк, Акинфеев, санкции, коррупция, снег.
Но вскоре в баре появились девушки, показавшиеся мне знакомыми. Ах да, это они разглядывали меня голого сегодня через двор-колодец. Нечего говорить, что вскоре мы с ними объединились в своей выпивке.
А к концу вечера одна из них (первая) очутилась в моей постели. Девушка оказалась итальянкой, звавшейся Клаудиа. Мы изрядно налегали на мини-бар в моем номере и друг на друга, и я почувствовал, что от меня отлетели наконец преследовавшие меня в России проблемы.
В общем, расслабился я изрядно и очнулся только в начале второго дня. Плотные жалюзи и ставни были закрыты, и создавалось полное впечатление, что продолжается ночь. Клаудии уже след простыл, оставался лишь терпкий запах любви и ее духов.
Я проверил – от нынешних женщин всего можно ожидать, но кредитки и наличные оказались на месте. А воспоминаний в голове не осталось никаких. И я подумал с раскаянием (которое свойственно большинству мужчин с похмелья): вот, связался с юной иностранной лахудрой. А прекрасную, умную, чуткую Зою даже пальцем не тронул. Побоялся отношений и ответственности. Откуда я знал заранее, может, русской дамочке от меня тоже был нужен простой, незамысловатый и неприкрытый секс? Безо всяких обязательств? И я решил, что, когда вернусь в Москву, обязательно позвоню Зое и приглашу выпить.
Когда я вышел для очень позднего завтрака, портье остановил меня и протянул записку. В ней было одно, написанное от руки печатными буквами, короткое слово: CHIAO. Я спросил у портье: это оставила итальянка Клаудиа? Он кивнул. Я спросил: она съехала? Тот кивнул снова.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
