На Хесусе была униформа хаки и бейсболка. Его «фольксваген» был оснащен пулеметом, вмонтированным в капот.
По грунтовым дорогам выехали они из Гаваны. Хесус вел машину одной рукой, второй же в то же самое время расстреливал верхушки пальм. Горящие поля сахарного тростника озаряли небо оранжево-розовым сиянием — вечеринки поджигателей были в большой моде на Кубе после правления Батисты.
Мимо мелькали телефонные столбы. Каждый был украшен портретом Фиделя Кастро.
Вдалеке Пит увидел огни большого дома — метрах в двухстах оттуда. Хесус завернул в прогалину, окруженную обрубками пальм.
Он сделал это так непринужденно — точно знал, куда едет. Ни словом, ни жестом не показав, что, мол, сюда.
Что-то было не так. Точно все подстроено заранее.
Хесус притормозил и выключил фары. Как только мотор заглох, вспыхнул факел.
По всей прогалине разлился свет. Пит увидел «кадиллак» с откидным верхом, шестерых латиносов и вусмерть пьяного американца.
Хесус сообщил:
— Это и есть сеньор Том.
У всех латиносов были обрезы. Салон «кадиллака» был набит чемоданами и норковыми шубами.
Хесус выскочил из машины и бойко залопотал по-испански. Латиносы замахали гринго в «фольксвагене».
Норок было навалено выше дверец. Один чемодан был забит американской валютой.
Пит быстренько смекнул, что к чему.
Томаса Гордина качало из стороны в сторону. Он размахивал бутылкой рома «Демерара». Заплетаясь, он нес какую-то прокоммунистическую чушь.
Пит увидел готовые вспыхнуть факелы. И канистру с бензином, стоявшую на пальмовом пне.
Гордин все вещал. Чистейшей воды коммунистическую пропаганду.
Хесус с латиносами сбились в кучку. Они снова помахали гринго. Гордина вырвало прямо на капот «кадиллака».
Пит перебрался за пулемет. Латиносы отвернулись и полезли за пояс.
Пит открыл огонь. Одна очередь в спину повалила всех латиносов наземь. Выстрелы спугнули стайку птиц; те с криком разлетелись.
Гордин рухнул на землю и скрючился в позе эмбриона. Пули едва не задевали его.
Латиносы вскрикнули и затихли. Пит расстрелял их тела в кровавую кашу. Кордит в сочетании с опаленными кишками распространял вокруг тошнотворный запах.
Пит вылил бензин из канистры на «фольксваген» и то, что осталось от латиносов, и поджег. Раздался взрыв — это была коробка с патронами пятидесятого калибра.
Сеньор Том Гордин вырубился.
Пит затащил его на заднее сиденье «кадиллака». Норковые шубы предоставили ему уютное ложе.
Он проверил содержимое багажа. Там была куча денег и толстая пачка каких-то акций.
Их рейс отбывал на рассвете. Пит нашел в бардачке дорожную карту и отметил путь до Гаваны.
Забрался в «кадиллак» и завел его. Горящие остовы пальм освещали дорогу не хуже фонарей.
Он добрался до аэропорта еще до рассвета. Дружелюбные милиционеры окружили «сеньора Митчума». Гордин проснулся, и его тут же начало трясти. Пит поил его ромом с колой, чтоб тот хоть что-то соображал. Латиносы национализировали деньги и меха — впрочем, чему тут удивляться?
Пит раздавал автографы «Роберта Митчума». Какой-то комиссар компартии проводил его до трапа самолета.
Пилот сказал:
— Вы — не Роберт Митчум.
Пит ответил:
— Херня все, Шерлок.
Гордин заклевал носом. Прочие пассажиры откровенно пялились на них: от них несло бензином и выпивкой.
Самолет приземлился в семь утра. Кемпер Бойд их встретил. Он вручил Питу конверт с пятью тысячами долларов.
Бойд са-а-амую малость нервничал и был гораздо снисходительней, чем обычно.
Он сказал:
— Спасибо, Пит. Отвезешь тележку в город, вместе со всем народом, лады? Я позвоню тебе в Эл-Эй через пару дней.
Он получил пять штук. Бойд получил Гордина и чемодан, набитый акциями. Гордин выглядел обалдевшим, а Бойд — на редкость не по-бойдовски.
Пит вскочил на тележку с багажом. Он увидел, как Бойд препровождает Гордина в крохотное складское помещение.
Заброшенный аэродром в провинциальном городишке. Человек из ЦРУ и пьяница — тет-а-тет.
Его знаменитые усики-антенны заработали на полную мощность.
25.
(Ки-Уэст, 29 мая 1959 года)
Помещение оказалось размером со спичечный коробок. Ему едва удалось втиснуть туда стол и два стула.
Кемпер разводил с Гордоном китайские церемонии. Допрос тянулся медленно — у допрашиваемого, похоже, начиналась белая горячка.
— Ваша семья знает, что у вас есть акции компании «Юнайтед фрут»?
— Какая из «семей»? Я женился и разводился чаще, чем Арти Шоу и Микки Руни, вместе взятые. Есть у меня какие-то двоюродные братья в Сиэтле, но все, что они знают, — это дорогу до бара «Вудхейвен кантри клаб».
— А кто на Кубе знает, что эти акции — у вас?
— Мои телохранители. Но — сперва мы пьем и собираемся поджечь наследие империализма в виде плантации сахарного тростника, а следующее, что я помню, — я лежу на заднем сиденье своей машины, а за рулем сидит твой приятель. И мне не стыдно признать, что я маленько загулял и мало что помню. Этот твой приятель — у него есть автомат?
— Не думаю.
— А «фольксваген»?
— Мистер Гордин…
— Мистер Бойс, или как вас там, — что вообще происходит? Вы притащили меня в эту халупу, обыскали мой багаж. Задаете дурацкие вопросы. Думаете, раз я — богатый американский бизнесмен, так я — на вашей стороне? Думаете, я не знаю, что ублюдки из вашего ЦРУ подтасовали результаты выборов в Гватемале? Я как раз собирался на коктейль с премьером Кастро, когда меня уволок твой приятель. С Фиделем Кастро. Освободителем Кубы. Хорошим человеком и потрясающим баскетболистом.
Кемпер положил перед ним бланки заявления о передаче акций. Это была высококлассная подделка — ее сделал для Кемпера друг-фальшивомонетчик.
— Подпишите здесь, пожалуйста, мистер Гордин. Это документы на компенсацию стоимости авиаперелета.
Гордин трижды поставил свою подпись. Кемпер подписал доверенность там, где должна была быть подпись нотариуса, и поставил печать на всех трех экземплярах.
Печать тоже подделал его друг — причем не взял за это дополнительных денег.
Гордин засмеялся:
— Агент ЦРУ и нотариус. Вот это совместительство.
Кемпер достал свой «сорок пятый» и выстрелил ему в голову.
Гордин слетел со стула. Из уха его потекла кровь. Кемпер наступил ему на голову — чтобы кровь не разбрызгивалась по полу.
