В конце концов, мы все же добрались ко мне домой и, отпустив Марину и обеих ее напарниц, принялись обмозговывать ситуацию. Если Валентин Верещагин, пренебрегая своей собственной предвыборной безопасностью, настаивает на личной встрече, значит, меня, по всей видимости, ожидает западня. В свете пожара в доме малютки следует ускорить эту встречу, пока депутат не добрался до архива роддома. Нельзя допустить, чтобы пострадали дети. Но обезопасить меня своими силами нереально. Йозес Караюшкус прав, в лапах Верещагина моя жизнь не стоит и гроша, а перспектива умереть в расцвете лет на подвиги не вдохновляет.
Придется обращаться за помощью. Я набрала мобильный партнера Караюшкуса. Тот отозвался практически сразу и был уже в курсе всех событий. Олег Юрьевич, так его звали, согласился приехать ко мне вечером и пообещал захватить с собой директора департамента безопасности. Хочется верить, у них достаточно власти и технических средств, чтобы прикрыть мои тылы и взять депутата с подручными на горячем.
Потом я позвонила родителям, честно собираясь доложить ситуацию папе, как рекомендовал Караюшкус. Но мама неожиданно сообщила, что Серебров-старший поехал в клинику делать кардиограмму. Всю прошлую ночь у него пошаливало сердце. И вот спрашивается, как я могу теперь вывалить на голову сердечника все перипетии с Верещагиным, неудавшимся покушением и раскрывшейся подменой младенцев. Вместе с рассказом обо всем этом папе можно смело заказывать в лучшем случае больничную койку, а в худшем — катафалк. Нет уж! Да простит меня господин металлургический магнат, но Серебров узнает подробности только тогда, когда неприятности утрясутся. А для этого нужно как можно скорее назначить встречу депутату, если он, конечно, еще сам не назначил ее по е-мейлу.
Впервые наплевав на конспирацию, я залезла в свой секретный электронный адрес с домашнего компьютера. Похоже, Верещагин действительно торопится. Спустившись вниз, я сообщила собравшимся:
— Депутат назначил встречу на завтра. Семь часов вечера. Ресторан «Жемчужина». Это где-то в центре. Но я там никогда не была.
— Я знаю это место, — откликнулся Оглоедов. — Вполне респектабельное, но, вместе с тем, не слишком раскрученное заведение. Кроме общего зала, имеются отдельные кабинеты для приватных ужинов.
— Странно, что он выбрал ресторан в самом центре города, — задумался Иван. — Я бы предпочел устранить свидетеля где-нибудь на отшибе. На пригородных трассах сейчас понастроили множество дорогих кабаков. Там вечно всякие бандитские разборки происходят, и с хозяевами всегда можно договориться. А лишний труп случайной посетительницы не должен вызвать подозрений милиции. Шальная пуля — дура…
— Не смеши меня, — отмахнулась я, — к чему такие сложности? Договариваться с хозяином кабака, инсценировать бандитскую разборку… Это ж сколько ненужных свидетелей наберется. Другое дело — яд. Ну, не яд, разумеется, в прямом смысле слова. Какое-нибудь сильнодействующее лекарство с пролонгированным сроком действия. Ничего не стоит подмешать несколько капсул в вино, а наутро в постели найдут уже остывшее тело. Будет, конечно, вскрытие, но оно покажет обширный инфаркт, кровоизлияние в мозг или что-нибудь в этом духе. Такая смерть среди вполне здоровых молодых людей вовсе не редкость. Какой патологоанатом станет возиться с анализом крови, если нет явных признаков насилия? А пока убитые горем родственники придут в себя и будут в состоянии усомниться в естественных причинах смерти, тело уже успеют похоронить. И все шито-крыто. Никакого лишнего шума, никаких свидетелей.
— Тебе нельзя идти на эту встречу, — категорично выразил свое мнение Генералов.
— Сережа прав, — тут же поддержала его Лариска. — Ты ведь не сможешь за ужином ничего не есть и не пить. К тому же нет никакой уверенности, что Верещагин воспользуется ядом, а не найдет какой-нибудь более изощренный способ убийства.
— Мне придется туда пойти, — жестко отрезала я. — Иначе этот кошмар никогда не закончится. Нельзя жить в постоянном ожидании того, что на голову свалится кирпич.
— Кирпич может свалиться на голову кому угодно и в любое удобное для него, то есть для кирпича, время, — скептически заметил Иван.
— Безусловно, — парировала я, — только «мой» кирпич — не такой уж абстрактный, а время и место его падения можно легко подкорректировать.
— Естественно, — с иронией продолжил мою мысль Сергей, — вот этому кирпичу и помогут завтра упасть на твою голову прямо возле «Жемчужины». Идти туда — настоящее самоубийство.
— Я буду не одна. Надеюсь, люди Караюшкуса будут меня прикрывать. Они скоро должны подъехать, и тогда мы обсудим план…
— Короче, — грубо оборвал меня главный редактор, — либо на завтрашний ужин вместо тебя идет Марина, и мы будем сегодня прорабатывать план ее безопасности, либо я немедленно отволоку тебя в твой собственный подвал и посажу там под замок до лучших времен.
— Правильно, — подхватил Оглоедов, — и вход в подвал мы будем сторожить по очереди.
— И Сереброву позвоним… — запел Иван уже знакомую песенку.
— Вы все с ума посходили, — возмутилась я. — Верещагин меня видел, он никогда не купится на подставу.
— Никита Когтев тебя тоже видел, и это ничуть ему не помешало… — с ехидством напомнила Лариска. — Ничего, наложит побольше косметики, в ресторанах освещение приглушенное. И вообще, ты заплатила Марине такую сумму, что она просто обязана отработать деньги сполна.
— Девушка их уже отработала. Тот наркоман мог вызвать своих дружков, и они бы обчистили мой коттедж под ноль.
— Анна Дмитриевна, — Антонина, позволившая Бандиту примоститься у себя на коленях, засопела заложенным носом, — мы все за вас переживаем. Если понадобится, то я сама помогу Сергею дотащить вас до подвала.
— Вот-вот, и я подключусь, — подхватила Лариска. Ну что с ними со всеми поделаешь? Просто коллективную травлю какую-то устроили. Подумать только, чуть больше месяца назад Лариска считалась моей единственной близкой подругой. Оглоедов, правда, тоже маячил где-то на горизонте, но нас связывали скорее деловые отношения. А вот теперь у меня собралась целая гвардия, и все страждут моей безопасности. Никогда бы не подумала, что друзья — это так обременительно.
В конце концов, я была вынуждена примириться с их доводами, тем более что прибывшие позднее коллеги Караюшкуса поддержали мнение большинства.
В половине седьмого следующего вечера недалеко от входа в ресторан «Жемчужина» примостился неприметный серый «Рено» с тонированными стеклами. Внутри салона расположились: я, Олег Юрьевич — партнер Караюшкуса, Валерий Григорьевич — начальник его департамента безопасности и их водитель. В нашем распоряжении имелось приемное устройство от микрофона, закрепленного булавкой на бюстгальтере Марины. Сама девушка должна появиться в ресторане в пять минут восьмого. В самом заведении уже более часа трое молодых «бизменов» весело празднуют удачную сделку. Бравые молодцы уже несколько раз выходили с нами на связь, сообщая, что посетителей в зале совсем немного и ничего подозрительного пока не происходит.
