Уже начали строить планы, не взять ли кого-нибудь из уродов в заложники, но один раз план не удался, и нас совсем прищучили. Заложника мы, конечно, взяли, полицая того самого. Хоть и отощали на минтае, но дружно навалились и скрутили. Только надо же было Нинке Корольковой нос из окна высунуть, когда под этим окном другой охранник в засаде сидел. Он ее за коску и ухватил. Говорили уродке, чтобы остригла патлы, а она все жалела, вот и дожалелась.
Пришлось заложника выпускать, а нас всех избили и посадили на хлеб раз в день, и так всю неделю. Начали было изображать голодные обмороки, но поняли, что рискуем. Хозяин-то мог запросто дать команду избавляться от полудохликов, тут его территория… А до первых населенных деревень километров десять, и все полем. Но планы в головах все же вынашивали, не сдавались, короче.
Но все равно хорошо, что вы за нами приехали. Спасибо вам, тетя Катя. И вам, дяденьки, тоже спасибо.
Тут пошли сопли, потому что начали расслабляться после длительного стресса, и Катя им совала кока-колу и сосиски в тесте, которыми на дорожку снабдила их опытная Усмановна.
Потом Катя пробралась поближе к Копыловой Лиле. Она уже со всеми перезнакомилась за полтора часа дороги. Правда, не всех запомнила. Но Лилей-то Катя интересовалась давно.
— Лиля, а скажи, пожалуйста, что ты имела ввиду, когда написала Вике, что вы «где-то в мо»? — задала Катя давно мучивший ее вопрос.
Жующая Лиля пожала плечами и ответила невнятно:
— В московской области, естественно. А что, были другие варианты?
— Нет, конечно не было, — развеселилась Катерина. — Мы именно так и подумали.
Вот так все и закончилось.
А поскольку очень поздно добрались до интерната, то и Марианне Катя вчера звонить не стала, не сутками же она, Марианна, на своей работе сидит. Интересно, проводили ребят в подвал поглазеть на этого ублюдка? Катя бы проводила, но она за последнее время вообще стала какой-то кровожадной.
Она сунула нос в холодильник, но тут вежливо затренькал телефон. «Демидов», — радостно подумала Катя. Но это был не Демидов, а всего лишь Киреева.
Надежда Михайловна была чем-то серьезно удручена. Если бы Катерина знала ее немного меньше, то подумала бы, что и напугана. Но за время их знакомства Катя наблюдала ее испуг всего один раз, и относился он к небольшому сколу на верхнем переднем зубе.
Киреева мельком поинтересовалась, как там болящая себя чувствует и не пора ли ей, симулянтке, на работу, и сразу же приступила к обстоятельному повествованию, касающемуся ее самой.
Так сложилось, что в одном деликатном вопросе Катя была ее доверенным лицом, которое хоть и осудит, но не предаст. А может, даже и не осудит.
А дело в том, что патентный отдел, начальником которого Киреева числилась, загружен был до чрезвычайности мало, так как свои оригинальные разработки у предприятия случались не очень часто. Поэтому рачительный финдиректор придумал работать этому отделу по аутсортингу, или, выражаясь человеческим языком, принимать заказы со стороны. Отдел обрабатывал заявки заказчика, грамотно составлял запросы и отправлял эти запросы по нескольким разным городским архивам, в зависимости от темы, для получения экспертного заключения. Как и положено, составлялись договора о предоставлении услуги, выставлялись счета, которые заказчиком и оплачивались переводом денег на счет предприятия. Заказчиков частично поставлял отдел маркетинга, частично отдел рекламы, и все было прозрачно, честно и благородно.
Но иногда ловкой Киреевой удавалось разжиться клиентом со стороны, и это, конечно, шло уже без всяких договоров и мимо кармана доброго хозяина, которого они, кстати сказать, имели возможность лицезреть лишь пару раз в году — на день рождения фирмы и перед новым годом, когда он произносил речь о преданности персонала своей, то есть, его, корпорации и благодарил всех за доблестный труд на его, хозяина, благо.
Свой маленький бизнес Надежда Михайловна вела очень аккуратно, в смысле, никого в него не посвящала, и довольно долго, наверно годика так три-четыре. А вчера ей позвонила юрисконсульт Трофимова и велела зайти.
— Захожу. Приветствую. Она даже головы не подняла от бумаг! Представляете?! Вот как сидела, в них уставившись, так до конца разговора на меня глаз и не подняла. А поздоровалась еле слышно. Змея. Но дело не в этом.
Протягивает мне папку. Я вижу — знакомая папка. И точно. Трофимова говорит: «Ваша сотрудница ко мне заходила и папку эту оставила». И все, Кать, весь разговор. Запульнула мне эту самую папку через стол и опять в бумаги уткнулась.
Я смотрю — точно, Светкина папка, розовая с кнопочкой, и ничего понять не могу. Вот и брякнула: «А зачем это к вам Светлана Николаевна заходила?» Тут юристка на меня так взглянула, что я чуть под землю не провалилась. Говорит: «Это вы меня спрашиваете, зачем ваши подчиненные куда-либо заходят?»
Я вылетела от нее, как ошпаренная. Ну, думаю, сейчас тебе, Горюнова, мало не покажется. Мне не в лом за твоими бумагами сходить, только вот то, что выслушать из-за тебя пришлось — за это ты со мной не скоро расплатишься.
Захожу к нам в комнату, говорю, что, вот, милая, документы, которые ты у юрисконсульта оставила, и папку эту Светке протягиваю.
Катя, что с ней было! Она так побледнела, за горло схватилась, за стол ухватилась, за телефон, а потом только за папочкой руку протянула. Тут до меня дошло, что нечисто что-то.
Отошла я к окну, отстегнула кнопку, а оттуда знаешь что посыпалось? Распечатки моей переписки по электронной почте сама знаешь с кем, и ксерокопии левых заявок. За целый год. Каково, а?
Я ее кофейком поила, про ее кота истории выслушивала, а она все время мне завидовала? На мое место метила?! Кать, а какие она дифирамбы мне пела! Сплошной рахат-лукум.
Кать, что я ей устроила, вы можете себе представить? Нет, не можете, я и сама не представляла, как могу обидеться. И ведь, гадина, знала, кому нести.
Я тут на днях здорово по Трофимовой прошлась. Не заметила, что она между пятым и четвертым застряла. Мы-то со Светкой и еще с другими девчонками на пятом этаже курили, а ей, видимо, захотелось в одиночестве, вот и огребла по первое число. Я насчет фигуры выразилась, что некоторым можно и силикон закачать, хоть для здоровья и вредно, но выхода нет, если доска доской. Ну и еще кое-что. Поржали от души.
А она все слышала. Мимо нас прошла, на нас даже не взглянула, но я поняла, что разозлилась.
Вот поэтому Светка, жаба в оборках, ей этот компромат и предоставила для расправы, надеялась, видно, что это ей зачтется, в хорошем смысле. Нет, вы представляете, Кать, какие дела творятся? Я, конечно, все из компьютера стерла, бумаги в сумку перепрятала, а эта гадина, думаешь, прощения попросила или оправдываться начала? Вот уж фиг, пришла в себя и так на меня наехала, что, если бы я была не я, со мной бы точно истерика случилась. Хорошо, что я — это я. Я ей так вмазала за закрытыми дверями, я ей такие перспективы с панорамами нарисовала, что эта мерзость влет заявленьице начеркала. Все, с сегодняшнего дня тут больше не работает. Нормально?
