Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Фатима заметила стоявшего в стороне под высокой акацией молодого пенджабца с чёрными, словно покрытыми глянцем, блестевшими усами и реденькой бородкой. Что-то решив для себя, она всё же набросила на лицо паранджу, которая красиво сочеталась с ярко-оранжевым шельвар-камиз костюмом, и пошла по улице к центру города, не оглядываясь. Пенджабец последовал за нею.
К вечеру в разгар месячного поста Рамазан утомлённые дневным голоданием мусульмане не очень любят ходить по магазинам и другим не обязательным делам. Жара и так истомляет, да ещё без пищи. Поэтому большинство людей экономят свою энергию, готовясь к вечерней молитве намазу, о начале которой возвестит мулла. После намаза оживёт жизнь торговых центров. А теперь она всё ещё находилось как бы в оцепенении от палящих лучей солнца.
По улице медленно едет велосипедист, поглядывая по сторонам. Фатима повернула налево за угол, выйдя на широкую тенистую улицу. Мимо промчался мотороллер и, проехав около ста метров, ловко обогнул легковую машину, стоявшую у тротуара, завернул и затормозил прямо перед нею. Это была крессида – очень дорогая машина.
Фатима прошла мимо автомобиля, несколько задержалась, рассматривая витрины закрывшегося только что магазина, и, увидев вышедшего из здания молодого человека неприятной наружности с отвисшей, как у верблюда, нижней губой, поспешила дальше. Тот, не обратив на девушку никакого внимания, направился к своей машине.
В этот момент пенджабец, следовавший всё время за Фатимой, догнал её и, взяв за локоть, весело проговорил:
– Девушка, куда же вы спешите? Я хочу познакомиться с вами. Как вас зовут?
Фатима резко остановилась, обернулась и, не снимая паранджи, громко заговорила, обращая на себя внимание:
– Как вы можете? Не трогайте меня! – и, уже прямо обращаясь к стоявшим у машины, закричала: – Эй, он оскорбляет меня. Помогите!
Спросить в Пакистане незнакомую девушку её имя да ещё прикоснуться к ней является большим преступлением, к которому никто не останется равнодушным.
Водитель мотороллера первым бросился к пенджабцу и, схватив за плечо, рванул его на себя, говоря:
– А ну не тронь её! Ты что не мусульманин? Не знаешь обычаев?
Подъехавший велосипедист, бросил на дороге свой лёгкий транспорт и тут же пришёл на помощь. Удар его кулака попал по спине пенджабца. Тот быстро обернулся и заметил, что владелец машины, не успев сесть в неё, тоже торопится к месту событий. Следом за ним направились два высоких парня, стоявшие возле магазина.
Владелец машины, дойдя до пенджабца и видя, как неумело его бьют, оттопырил ещё больше нижнюю губу, сжал свой кулак и размахнулся, целясь в висок возмутителя спокойствия, но неожиданно для себя сам получил сильный удар в челюсть откуда-то слева. В то же мгновение глаза заметили, как быстро развернулся пенджабец, а тело почувствовало, мощный удар в живот, оборвавший дыхание.
Что было дальше, он не мог осознать, ибо что-то тяжёлое и твёрдое обрушилось на голову, смешивая поплывшие красные круги в глазах и врезав в уши невыносимый звон. Но они быстро оборвались вместе с сознанием.
Безжизненное тело осталось лежать на тротуаре. Мотороллер с водителем и двумя пассажирами быстро удалялся по улице вслед за только что скрывшейся за углом женщиной в парандже. Велосипедист мчался с той же скоростью, держась рукой за плечо последнего седока мотороллера.
Улица опустела, если не считать голубой крессиды, одиноко стоявшей в тени дряхлеющих ленкоранских акаций.
Через несколько дней в местной газете появилось короткое сообщение:
«На одной из улиц Лахора по сведениям, взятым из анонимного письма, толпой рассерженных жителей был избит прохожий, пристававший к незнакомой женщине. Пострадавшим оказался сын губернатора Аюб Хан. В связи с опозданием полиции к месту происшествия виновников и свидетелей избиения обнаружить не удалось.
Бабу – маленький бакшиш
Индия. Велосипеды. Перехватывая и разбивая спицами лучи палящего солнца над головой, они длинными ручьями стекаются со всех сторон и останавливаются на стоянке у базара, создавая целое море сверкающих солнечных отражений. Владельцы велосипедов привозят на них своих жён, детей и друзей. Женщины в длинных сари, позволяющих сидеть во время езды только боком, легко соскакивают с заднего сидения, чтобы подхватить детей, устроившихся впереди на раме, и тут же направляются к торговым рядам.
Мотороллеры. Их значительно меньше. Беспрерывно сигналя, они буквально протискиваются между снующими людьми и велосипедами на своё место, которое чуть подальше входа на базар. Этот транспорт отличается меньшим блеском, но большим шиком. И его владельцы одеты получше, сари у их жён поярче и дети опрятнее, чем на велосипедах.
Что касается легковых машин, то их совсем мало и потому, важно проезжая на выделенный им участок по другую сторону дороги, они весьма редко создают заторы, которые, как ни странно, быстро рассасываются.
Нас, русских, привозят на заводских автобусах, специально курсирующих между нашим городом и базаром по воскресеньям в первой половине дня, позволяя всем запастись на неделю овощами и фруктами. Появление наших автобусов – всегда событие, но не потому, что им труднее проехать в скопище людей и транспорта, а потому, что эти автобусы выгружают самых выгодных покупателей.
Сегодня я встал утром поздно и потому оказался у входа на базар, когда майское солнце уже так пекло, словно раскалённый металл катился мимо, обдавая невыносимым жаром. Чтобы попасть на базарную площадь, нужно миновать сидящих по обеим сторонам дороги прокажённых. Я почти пробегаю это место, так как вид искалеченных людей без пальцев и кистей рук вызывает у меня физическую слабость.
Как всегда, при виде меня раздаются радостные возгласы детей, которые тут же подбегают ко мне и кричат: «Намастэ, мистер!», то есть «Здравствуйте, мистер!» и сразу просят бакшиш. Мелочь, которую получают от нас эти босоногие, почти раздетые, в рваных трусиках мальчишки и девчонки, – это их заработок. Родители нищенствуют и тоже просят подаяние.
Раньше всех ко мне всегда бросалась Сита, худенькая, очень подвижная девочка лет семи. Зная, что стала моей любимицей, она пользовалась этим, отгоняла от меня детей, которым, по её мнению, не надо было давать бакшиш, а других, наоборот, подводила и просила что-нибудь дать им. При этом себя она, конечно, не забывала и уверенно называла, сколько ей следует положить в ладошку, увеличивая сумму при каждой новой встрече, и уж меньше никак не соглашаясь брать. Она сопровождала меня по всему базару, иногда помогая даже выбирать лучшие картофелины или луковицы, чем вызывала гнев у продавцов, заставлявший её скорее прятаться за мою спину. Я громко смеялся и шёл с нею дальше, пока, наконец, она не говорила мне с оттенком нетерпения и упрёка:
– Бабу, давай бакшиш!
При этом она делала упор на слове «давай» в том смысле, что уже пора. Я доставал, что просила Сита, и она сразу убегала, но обязательно появлялась у автобуса перед нашим отъездом в надежде получить ещё монетки и, весело махая рукой, кричать прощальное «Намастэ!»
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
