Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
– Вот, пожалуйста.
– Умная девочка. – снова похвалил он похабным, не отцовским голосом. Приказал: – Положи на стол.
Эльза подчинилась. Положила папку на стол, вернулась на диванчик, стала смотреть, как отец напивается. В бутылке убавлялось заметно и быстро. Уловив момент, когда он отвлечется, Эльза сунула руку в карман брюк и нажала нужную кнопку на телефоне. Тут же смиренно сложила руки на коленях, опустила голову. В комнате было очень тихо. Не по-хорошему тихо. Даже придуманные ею мыши оставили попытки попасть в дом. И старинных напольных часов в простенке возле камина не было слышно. А монотонное движение огромного маятника всегда ее завораживало. И медленное солидное тиканье гипнотизировало. Дождь по стеклам не стучал, ветер стих. Воцарившаяся тишина будто готовила ее к чему-то. К чему-то нехорошему.
– Я пойду? – Эльза чуть привстала.
– Сядь! – рявкнул отец. Скомандовал: – Подай бумаги!
Эльза взяла папку со стола, подала ему. Он влез в бумаги, полистал, удовлетворенно улыбнулся. Сунул папку себе за спину. Кивком указал на диван. Эльза подчинилась.
– А где охрана, пап? – спросила она через минуту, чтобы не глохнуть от противной тишины. – Никого нет?
– Никого, детка. Только мы с тобой. – Он облизал край стакана, подмигнул ей. – Наш разговор не терпит свидетелей, детка.
– Разговор? Что за разговор? – странно заухало сердце, тревожно, предупреждающе. – А отложить нельзя? У меня… Что-то голова болит и я…
– Отложить нельзя. – Он мотнул крупной головой, недобро хмыкнул, уставившись в стакан. – Времени почти не осталось.
– Времени? Не осталось? Для чего, пап?
– Для того, чтобы выбраться из западни… – произнес он едва слышно и хрипло рассмеялся, заметавшись головой по подголовнику кресла. – Господи! Надо же было такому случиться! В западне… Я в западне, в которую сам себя вовлек!
– Я ничего не понимаю, папа. Я ничего не понимаю!
Едва заметным движением она потрогала мобильник в кармане, искренне надеясь, что он не отключился, что работает как надо.
– А ты никогда ничего не понимала! – взревел он, тяжело поднимаясь на ноги. Бутылка выпала из его рук и покатилась за кресло. – Тебе и не надо было понимать! Не надо было понимать, не надо было помнить! Кукла чертова! Чертова кукла!
– Не нужно, пожалуйста, – попросила она, вымученно улыбаясь, она всегда боялась его таким – громогласным, свирепым. – Не нужно кричать. Все будет хорошо, вот увидишь.
– Хорошо?! – он вдруг оборвал крик и рассматривал ее какое-то время пристально, изучающе, и неожиданно погрозил ей пальцем с тихим смешком. – А знаешь, ты права, малышка! Все еще может быть хорошо! В самом деле! Да, да, ты умница, детка!
И он заметался по гостиной, натыкаясь на мебель, грузный, неповоротливый. Что-то бормоча себе под нос, чему-то посмеиваясь. Его тяжелая поступь неприятными шаркающими звуками впечатывалась в ее мозг. Потом звук разбившегося стакана о стену. Отец запустил им в часы, которые в самом деле не шли, остановились. В часы чудом не попал.
Эльза поежилась. Только что ее угнетало отсутствие звуков, и тут же захотелось тишины – благостной, спасительной, необременяющей.
– Может, я пойду, пап? – она снова привстала, незаметно для него нащупав мобильник. – Мне надо прилечь.
– Сидеть! – заорал он и с неожиданной прытью шагнул к диванчику и с силой толкнул ее руками в плечи. Навис над ней, обдавая вонью перегара и застарелого пота от несвежей одежды. – Сидеть и слушать! Меня слушать, поняла!
– Да, да, только не кричи, пожалуйста! – она зажала уши ладонями. И убедительно всхлипнула. – Не кричи, пожалуйста!
– Ладно, ладно, не хнычь, – он поворочал тяжелой рукой в воздухе, потом шагнул к столу, выдвинул стул, сел напротив нее. – Есть одна история, детка. Давняя история.
– Что за история?
– История, в которой все мы волею судьбы и случая стали главными героями, – пробормотал отец и сморщился, по всему было видно, что роль рассказчика его угнетает. – Но так случилось, изменить ничего нельзя. Прошлое изменить не получается! Ни у кого, никогда! Понимаешь?
– Да, да, конечно.
– Умница, – похвалил он рассеянно. – Но зато можно изменить будущее! И мы с тобой в силах это сделать, детка. Ты готова мне помочь?
– Да, да, конечно, пап, я готова тебе помочь. Только скажи, как?
Она очень устала. Ей хотелось в свою комнату. И пусть даже он снова запрет ее. Пусть. Она примет горячую ванну, полную пены. Станет плескать водой на стены, с некоторых пор ей стало нравиться, как повисают на сверкающем кафеле мыльные клочья, чем-то таким милым и забавным это казалось. Какое-то тайное хулиганство, от которого весело в груди. Потом влезла бы в толстую теплую пижаму, при виде которой Нелька всегда морщила нос. И закрыла бы глаза. И стала ждать снов. Они в последнее время приходили все чаще и чаще. Правда, были белыми и холодными, как снег, который странно хрустел под ее ногами. Как битое стекло…
– Ты слушаешь меня, детка? – Отец больно схватил ее за подбородок, дернул лицо кверху. – Ты должна очень внимательно меня слушать, не отвлекаться.
– Хорошо. Я слушаю, – она кивнула, вдавливаясь в диванную спинку.
Отец сидел слишком близко. Слишком тяжелым и опасным казался. И еще каким-то незнакомым. Странные слова, холодный тон, чужой изучающий взгляд.
– Слушай… – кивнул он, поднялся со стула и заходил по просторной гостиной, заложив руки за спину. – История эта началась не десять лет назад, детка. А много раньше. Тогда, когда моя полоумная покойница жена решила завести второго ребенка.
– Меня? – ткнула девушка себя пальцем в грудь.
– Молчи! – Сафронов рубанул рукой воздух, будто отсек ту часть комнаты, в которой находилась сейчас она. – Молчи и слушай!.. Я не хотел второго ребенка. Никогда не хотел. Мне вполне хватало Оленьки. Я знал уже тогда, что никогда не смогу полюбить другое дитя, как ее. А ее я любил больше жизни самой. И поэтому второго ребенка я не хотел. И я был честен с женой, да! Я все время, пока она носила дочь, говорил ей об этом. Что не хочу! Что не стану любить! Что…
– И она умерла, родив меня… – тихо произнесла Эльза, впервые пожалев женщину, которую знала лишь по фотографиям и к которой ровным счетом никогда ничего не испытывала.
– Да. Умерла. Она заплатила, наверное, что пошла против моей воли. Но я непричастен, упаси бог! – помахал перед собой руками Сафронов и зло оскалился. – Так свыше решили. Забрали ее! Вот скажи, детка, что я мог чувствовать к ребенку, которого не хотел и который в результате забрал у меня жену? Молчишь? Потому что понимаешь… Ненависть! Я ненавидел вторую дочь! Я ее едва терпел!
– Не помню… – шепнула Эльза, обнимая себя руками, стало вдруг холодно, как в ее новых снах, когда она шла по скрипучему снегу как по битому стеклу.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
