Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
Так что пришлось навестить Варвару Степановну еще раз.
Он убил старуху тем же простым и бескровным способом, что Татьяну, – надел на голову полиэтиленовый мешок, обвязал вокруг шеи и ждал, пока та умрет. Мешок он нашел тут же, на кухне у Варвары Степановны, так что орудие убийства никак не могло привести к нему.
И вдруг Юрий понял, что ему очень нравится чувствовать власть над человеческой жизнью, смотреть, как эта жизнь стремительно уходит, как гаснут глаза его жертвы…
Разделавшись со старухой, он составил список и начал методично работать по нему.
Первой навестил Элю Маленко, но та оказалась на гастролях.
Второй в его списке была Лена Серебровская.
Это был и легкий объект, и одновременно опасный: она, так же как и он, работала на телевидении, поэтому подстроить встречу ничего не стоило, но риск был велик, его могли увидеть знакомые.
К счастью, все прошло удачно.
Следующей стояла в списке Настя Рубинина, но первая попытка прошла неудачно, ему помешал Настин сосед. А потом эта шоколадница переехала в другую квартиру, и там к ней было никак не подобраться. Она была осторожна и недоверчива, он следил за ней и знал, что она живет одна с сыном.
Чтобы не терять времени, он посетил Машу Чонишвили, но ту буквально за час до этого увезли в роддом. Роддом был дорогой, повсюду охрана, так что пока пришлось отложить Машу на будущее и более серьезно заняться Настей.
Тут-то и пригодились ему те адреса выставленных на продажу квартир, которые он смотрел вместе с Татьяной. Точнее, одна из этих квартир, пустующая, в доме на улице Римского-Корсакова. Ключ от этой квартиры он заранее изготовил – тайком от Татьяны сделал копию, когда принял решение устранить ее.
Позвонил в шоколадный салон, где работала Настя, и упросил принять срочный заказ, пообещав оплатить вызов на месте по тройному тарифу. Он знал, что на такие вызовы всегда отправляют Рубинину.
Подкараулив Настю на лестнице, оглушил и затащил ее в пустую квартиру. Потом спустился и избавился от шофера – чтобы тот не забеспокоился раньше времени и не испортил всю операцию.
И вот теперь ему осталось сделать совсем немного.
Он склонился над Настей, внимательно, пристально поглядел ей в глаза. В них был страх, но еще не было отчаяния. Ну что ж, все еще впереди. Он будет следить за изменениями ее лица, за тем, как его сначала будет покидать надежда, а затем – и сама жизнь.
Но прежде чем приступить к финальной части спектакля, он должен кое-что выяснить. Собственно, ради этого он рисковал, тратил драгоценные минуты. Если бы не эти несколько вопросов – он мог бы убить ее прямо на лестнице.
– Татьяна… Татьяна не разговаривала с тобой обо мне?
– Нет… – едва слышно выдохнула девушка. – Она ничего не говорила мне… ни слова…
– А другие девушки… Эля Маленко, Маша Чонишвили… вы с ними общались в последнее время?
– Нет… только с Таней мы иногда перезванивались…
Скорее всего, она не врет. На пороге смерти человек всегда говорит правду.
Юрий взял заранее приготовленный пластиковый мешок и веревочку, чтобы перехватить горло.
– Зачем… за что? – еле слышно проговорила Настя. – Что я тебе сделала?
– Пока – ничего, – спокойно ответил Юрий. – И теперь уже ничего не сделаешь. Именно для этого мне и приходится… принимать меры!
– Это ты убил Таню и Лену Серебровскую? – догадалась она. – Но почему? Ты боялся, что они… узнают и выдадут тебя?
– Татьяна меня уже узнала! – мрачно проговорил убийца. – Я не хотел убивать, но у меня не было другого выхода!
– И теперь ты боишься, что я тебя выдам? Я могу поклясться… поклясться чем угодно!
– Любые клятвы недорого стоят! – ответил он, расправляя мешок. – Есть только один действительно надежный способ заставить человека молчать!
– Пожалуйста, – наконец-то в ее голосе зазвучала мольба. – Пожалуйста, не делай этого! Ты же знаешь, у меня маленький сын… Дениска… он болеет, ему нужна моя забота! Что будет с ним без меня?!
Юрий на секунду замер.
Он вспомнил другого мальчика, Сережу Калганова.
Разве о нем кто-нибудь заботился? Разве его кто-то оберегал? Он был предоставлен самому себе, но ничего – выжил!
– Ничего, – проговорил он, – выживет!
И резким, сильным движением натянул на голову Насти полиэтиленовый пакет. Затем обвязал ее шею веревочкой, чтобы не проходил воздух, и поставил на тумбочку перед обреченной старинные песочные часы.
– Смотри на них, – проговорил он властным, завораживающим голосом. – Видишь, как быстро утекают песчинки? Вместе с ними уходит твоя жизнь. Часы рассчитаны на две минуты, и на столько же времени тебе хватит воздуха!
Настя забилась в ужасе, следя за безжалостно утекающими песчинками, но она была крепко связана, и веревки только сильнее врезались в ее запястья, да и воздух быстрее кончался в легких от безнадежных попыток освободиться. Хотя его и так хватит ненадолго…
Вдруг убийца насторожился, прислушался к чему-то…
Где-то далеко, бесконечно далеко раздался дребезжащий, прерывистый звонок. Наверное, он звучал в этой же квартире, но сейчас все, что находилось за пределами освещенного круга, все, что не имело отношения к ним двоим, казалось далеким и бессмысленным.
Убийца досадливо поморщился и проговорил:
– Кто это хочет мне помешать? Не дадут довести дело до конца… не дадут досмотреть спектакль…
Он бросился к двери и скрылся за ней.
Настя застыла, следя за песочными часами.
Секунды тонкой струйкой утекали из верхнего отделения, последние секунды ее жизни.
Неужели все кончено, неужели она умрет здесь глупой и мучительной смертью и Дениска останется один, совершенно один в равнодушном, безжалостном мире?
Она напряглась, оттолкнулась ногами от пола, и кресло с грохотом упало набок.
Теперь Настя лежала на полу, но ее положение нисколько не улучшилось. Только легкие все сильнее и болезненнее реагировали на отсутствие воздуха.
Одно лишь изменилось для нее – перед ее глазами больше не было песочных часов, беспощадно отсчитывающих остаток жизни…
Не было?
Нет, они и сейчас были у нее перед глазами. Видимо, когда падало кресло, часы от удара покачнулись и тоже упали на пол, разбившись на части. И перед самым лицом Насти лежали их осколки.
Перед глазами у нее сгущалась смертная темнота, в висках тяжело, мучительно стучала кровь, легкие разрывались от недостатка воздуха, но она собрала остатки воли и потянулась лицом к сверкающим стеклянным осколкам.
Из последних сил дотянувшись до неровно отколотого стекла, прижалась к нему щекой. Резкая боль обожгла щеку, по коже потекла теплая солоноватая кровь, но осколок проткнул полиэтилен, и в разрыв проник свежий воздух.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
