И умиляешься тишине?
Только тихое взглянет - взманит
Неба синим глазком,
Меня помянет ямщицких романсов
Трогательным языком.
* * *
Дверь захлопнулась неверная,
Ключи мои внутри.
То-то в скважину дверную
Усмотри попробуй, как
С треугольною спиною,
Отшлифованный углами,
За потайными делами
Незаклятый выйдет враг -
Подбирать за мною буквы из бумаг
И в карман себе совать
Смысловатые слова.
* * *
Это дом. Он стал мне не страшен,
Утварь его - не враждебна.
А днем мы ходим на барщину
И на принудмолебны.
Приходим легко бездумны,
Приходим недолговольны.
Приносим пустые души,
А сумки приносим полны -
И, знающие в совершенстве
Своих домовых заговаривать,
Приносим поспешные жертвы,
Мешаем священное варево.
* * *
Венули ветры и вынули душу
Что сокрушеньем о теплых краях.
Ли о напрасной песенной силе
Птица на острове на море синем
Плачет и бьет оперенную грудь
О заколдованный круг?
Ли они венули, сильные ветры
Неомраченной весной -
Смерти не будет, не теплите свечи
О начале страстной?
Венули ветры, радуя душу
Что о далеких краях.
* * *
Ходишь под высоким берегом,
Близко тающей реки -
Всё пытаешься довериться,
Как зерно клевать с руки.
Всё пугаешься опомниться,
Просто боже борони.
То-то песня так беспомощна,
Просто руки урони.
Не доскажешь - не докажешь,
Утаишь в уме.
А кругом всё из догадок,
Как деревня на холме.
* * *
Во сне слова друг другу удобны,
Что твой податливый воск.
Проснешься с чувством в полных ладонях,
Что держишь птицу за хвост.
Во сне поешь гармоническим ладом
Со всем на свете в ладах.
Во сне живешь по левой ладони,
Которая вся в звездах.
* * *
Дом промазан на уродство
Желтой кистью маляра.
Но отважны с ним бороться
Солнечные колера.
Но пока деревья голые -
Ах, юдоль моя гореть!
Но, пока не подал голоса,
Можешь слушать и смотреть.
* * *
Когда весна, названье Сивцев Вражек
Весенними потоками полно.
Как острова особняки среди Пречистенки-реки,
И солнце лик пресветлый кажет
Через пречистое окно.
Потом, когда весна, бульвар Рождественский горбат,
Трамваи громыхают, сколько могут.
Собаки, утесненные меж рельсов и оград,
Балетным жестом подымают ногу.
Теперь зима. Сама весна приходит каждый год,
Для этого не надобно особенно стараться.
Иду во смерти тьму, как долгий день, как светлый гость
В сиянье светловёсенных утрат.
* * *
Будешь жить долго, и каждой весною
снова увидишь в окне талого снега угольный слой -
при условии, чтоб ни во что не мешаться.
Шатко тени весенние день отмечает на тонкой стене.
В окне вымоешь стекла пораньше,
и грань меж тобою и миром сотрется -
минет домашний арест.
Окрест синее вступит в права,
голова звоном наполнится.
Волны воздуха звон твой подхватят
и унесут насовсем, отразив от экрана земного.
Много имеешь и вряд ли захочешь терять
* * *
Фабрики Замоскворечья
Пахнут карамелью.
Заговариваем речи
С бойкою капелью.
Не ко времени размокли
Завитые головы.
На решетчатые окна
Залетают голуби.
Перерыв прошел, как не был.
Перепачканное небо
Облака издалека
Переполнили.
* * *
Легка воздушная печать
И простодушная печаль
В речах не знавшей, как начать,
Чтобы я плакать перестал,
Чтобы я не был одинок.
Был день в окно, и мы одно.
Был беден день и скуден день,
Но и в тюрьме живет добро,
И отдал я свое ребро
Для сотворенья твоего.
И обделен, и разорен,
Не без великого труда
Чуть-чуть свободы я наскреб,
Чтобы тебе ее отдать,
И обелен я был тогда.
* * *
День долговяз, голова его – рыжее солнце,
клонится долу его голова – землю поцеловать.
Рати небесные друг против друга стоят,
опустивши копья лучей, и перевес ничей.
Рассеян вечер, и в голове человечьей
тонкому видно лучу - я для себя ничего не хочу,
Лучше другого удачей найди, лучник за облаками.
Клоками белого пуха скатаны облака -
наверняка орел распушил белогрудую лебедь.
Беден вечер, ветер ничей, и вяжет снопы лучей
парень рыжеголовый – в белой рубахе день.
