Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Таня молчала.
– Можно я закурю? – спросил «Иван».
– Подобные джентльменские штучки в данной ситуации смехотворны, – фыркнула Таня. – Курите, если вам так хочется.
– Спасибо, – поблагодарил кавказец и извлек из кармана металлическую пачку французских сигар. Прикуривая от зажигалки, «Иван» отвернулся, чтобы свет пламени не осветил его лица.
– Ты младший лейтенант милиции. Специалист с высшим образованием, поэтому скидку на твой женский мозг я делать не буду, – предупредил кавказец, затягиваясь своей сигарой.
– Вы еще и нахал, – не сдержалась Таня. – Ваши намеки на женский мозг, мягко говоря, не тактичны. Если спрашиваете у дамы разрешение закурить, так хоть старайтесь и дальше соблюдать видимость приличия.
– Прошу прощения, Таня, я не хотел тебя обидеть. Дело, о котором я буду говорить, мужское, – пояснил «Иван».
– В юридической практике не бывает мужских или женских дел. Бывают дела уголовные или гражданские, – возразила Таня. Но ее отношение к незнакомцу понемногу менялось. В «Иване» чувствовалось настоящее, а не показное благородство, и женщине это не могло не импонировать.
– Приятно иметь дело с образованным человеком, – удовлетворенно отметил «Иван». – Но в жизни поступки делятся на достойные и подлые.
– На это мне возразить нечего, – согласилась Назарова. Кавказец затушил сигарку, встал с тахты, сосредоточился и начал свой рассказ:
– В городе живет красивая девушка. Ее возлюбленный наш друг. Неделю назад, может быть, немного больше, друг исчезает. Накануне он делает своей возлюбленной очень дорогой подарок – брошь с бриллиантом. Девушка ждет друга, но он не приходит. Вместо него приходит другой человек. Этот человек представляется следователем милиции, врет девушке, что ее друг вор и посажен в тюрьму, требует, чтобы она вернула подарок. По его словам, брошка с бриллиантом ворованная.
Испуганная девушка отдает следователю брошку, но ему этого мало. Он принуждает ее под страхом ареста вступить с ним в интимную связь. Зовут этого негодяя Петр Григорьевич Ерожин.
– Это ложь! – крикнула Таня. – Петр Григорьевич приехал в город, чтобы раскрыть серию тяжких преступлений. Я помогаю ему в этом и уверена, что ни с какой девушкой Петр не встречался…
– Зачем кричать? – удивился кавказец. – Возлюбленная нашего друга жива. Завтра мы устроим им встречу, и она опознает негодяя. По-вашему, это называется очная ставка.
– И что дальше?
– Дальше мы приговорим Ерожина к смерти, и он умрет, – невозмутимо пояснил «Иван».
– А если девушка спутала? Почему вы верите только одной стороне?
– Женщина, имевшая близкие отношения с мужчиной, всегда сможет назвать его характерные особенности, о которых другие не знают, – уверенно заявил кавказец. – Это и станет неопровержимым доказательством его вины.
Таня неожиданно покраснела. Она сразу поставила себя на место этой неизвестной: «Пожалуй, кавказец прав». Женщина, имевшая близость с мужчиной, может знать то, чего не знают другие. Назарова, например, знала, что на груди Ерожина есть шрам от пулевого ранения.
– Я вижу, что ты искренне уверена в невиновности своего друга и не участвовала с ним в этом злодействе, – примирительно проговорил «Иван».
– Я?! – изумилась Таня самой возможности такой постановки вопроса.
– Да, ты. Откуда мы знаем, что связывает пожилого мерзавца из Москвы с молодой девушкой из Новгорода?! Но теперь я вижу, что ты ни при чем, и готов тебя освободить. Сейчас наш человек завяжет тебе глаза и отвезет домой. Предосторожность эта для нас необходима. Ты сама понимаешь… – сказал «Иван», направляясь к двери.
– Я отсюда никуда не поеду, – твердо заявила Таня.
– Почему? – удивился кавказец.
– Не поеду одна. Или вы нас отпустите обоих, или я остаюсь, – объяснила Назарова.
– В каком качестве мы должны тебя здесь удерживать? – поинтересовался «Иван». – Ты лицо официальное, младший лейтенант милиции. Мы с властью не воюем. Но тех, кто обижает нас, не прощаем.
– Раз вы затеяли самосуд, я останусь в качестве защиты. Несправедливо обвиняемого бросить наедине с обвинителями. Хочу присутствовать на очной ставке, – убежденно сказала Таня.
– Раз желаешь, оставайся. Только не говори, что мы тебя удерживали силой, – усмехнулся «Иван».
– Не беспокойся, не скажу, – ответила Таня, от возмущения переходя на «ты».
– Договорились, – сказал кавказец. – Сейчас я посоветуюсь, где ты проведешь ночь.
– Я могу провести ее и здесь, если мне дадут одеяло, – ответила Назарова.
– Для гостя мы найдем другую комнату, – улыбнулся «Иван» и вышел. Вернулся он минут через десять в маске и с черной повязкой в руках. Таня догадалась, что повязка предназначается ей. Завязав Назаровой глаза, «Иван» взял девушку за руку и вывел из комнатушки. Они немного прошли вправо, потом поднялись по лестнице, куда-то свернули. Когда повязку с Тани сняли, она зажмурилась от яркого света. Через минуту глаза девушки привыкли к нормальному освещению, и она поняла, что находится в уютной спальне. Сбоку Таня увидела две роскошные кровати. В изголовье каждой тумбочка с лампами-вазами из фарфора. В углу великолепное трюмо с тройным зеркалом и инкрустацией на деревянных деталях. Девушка подошла и обнаружила на нем свою женскую сумочку с часами, документами и кошельком в полной сохранности. Еще Таня увидела занавешенное тяжелыми шторами окно. И возле окна на гнутых резных ножках овальный стол. На столе стояла ваза с фруктами, а на тарелке – сыр, зелень и ветчина. Назарова раздвинула тяжелую портьеру. Снаружи окно прикрывали ставни.
«Предусмотрительные у меня хозяева», – подумала «гостья» и заметила справа приоткрытую дверь. Она заглянула туда и очутилась в туалетной комнате с душем и огромным зеркалом.
Дверь туалетной запиралась на золоченую бронзовую задвижку изнутри. Назарова старательно заперлась и с удовольствием приняла горячий душ. Воспользовавшись махровой простыней, заменявшей полотенце, она вытерлась и, одевшись, вернулась в спальню. Хотя обвинительный рассказ кавказца не выходил у нее из головы, голод взял свое, и Таня смолотила все закуски, что нашла на тарелке. Завершив трапезу сочной грушей, она уселась возле трюмо и задумалась. Сначала жуткое обвинение в адрес Ерожина Татьяна восприняла как клевету и вопиющую несправедливость. Теперь, успокоившись, умытая и утолившая голод, Назарова не была столь категорична. Если проанализировать ее отношения с Петром, то можно сказать, что девушка попала под обаяние личности москвича, влюбилась до потери сознания и как следствие утеряла объективность. Какой смысл незнакомой подружке пропавшего кавказца наговаривать на Ерожина?! Да и откуда она вообще могла узнать о его существовании?
Если «Иван» не выдумал всю эту историю, а выдумать такое нелегко, дыма без огня не бывает. И с чего она взяла, что Ерожин хороший человек? Со слов Суворова? Но Виктор Иннокентьевич не видел своего друга десять лет. За десять лет многое могло измениться…
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71