– Павел Игнатьевич, ваши условия вполне приемлемые.
– Паша, – вздохнул Мозес, – одна просьба, возьми сначала пленных и выбей у них имя главного заказчика. Сего гада нужно доставить на Базу для обстоятельного разговора. У нас есть косвенные доказательства о причастности масонов к созданию БАК.
Обговорив некоторые детали предстоящей операции, бывший стажер, а теперь опер-мечник, вернулся в коттедж. Захватив сумку с золотом и упакованное в брезент оружие, побежал в зал перемещений.
* * *
Через стационарный портал вышел в подвал своей дачи. На родине стояла зима, снегом засыпало участок напрочь. С удовольствием вдыхая морозный воздух, помахал лопатой – пробил дорожку до ворот. В прихожей скинул ватник и старый треух на вешалку, на кухне живо спроворил горячего чая. Наконец он дома, но расслабляться рано – впереди встреча с родными.
Посмотрел расписание – его электричка только через два часа. Стоп, на фига ему «рельсы в два ряда»? Достав из шкафа «аляску» и зимние ботинки, оделся и, захватив рюкзак вместе с остальными вещами, кинулся с участка. Остановившись на аллее, поозирался во все стороны, поводя носом, словно гончая, затем решительно двинулся в северном направлении. Через четыре аллеи нашел удачное место для создания портала. Мысленно представил арку перехода, и тотчас воздух перед ним зазвенел. Выйдя из арки на окраине города и слегка поплутав по кривым улочкам частного сектора, вышел на оживленную трассу. Поймав такси, арендовал его на два часа. Заехав в центральный банк, Пашка положил в ячейку сумку с золотом, оставив с десяток монет на сувениры, со счета снял миллион рублей и отправился за подарками. Отдав таксисту задаток, вошел в торговый центр. Маме купил красивое колье с рубинами, отцу – два финских спиннинга с набором блесен и воблеров. Деду – ружье, «вертикалку» двенадцатого калибра.
Увешанный подарками, подался на выход. Через полчаса такси остановилось у знакомого подъезда. По случаю выходного дня родители оказались дома. «Потеряшку» сначала обругали за то, что не подавал вестей, потом обнимали, целовали. Мама даже всплакнула, затем погнала в ванную, чтоб он привел себя в порядок. За столом Пашка раздал подарки, затем вручил родителям сберкнижку на предъявителя – десять миллионов числилось на этом счету. Папа с мамой «выпали в осадок»:
– Сынок, откуда у тебя такие большие деньги?
– Не тревожьтесь, все заработано честным непосильным трудом, – спокойно заявил Пашка.
Отведав маминой домашней наливки из вишни, принялся уплетать пельмени с едкой горчицей. После чая завязался разговор – на многие вопросы пришлось отвечать уклончиво и даже кое-где приврать. В свою очередь, осведомился, как у них обстоят дела со строительством коттеджа. Чернота перед стажировкой оставлял родителям полтора миллиона рублей.
Отец с матерью отчего-то виновато потупились:
– Застопорилось на первом этаже, деньги кончились.
Игнатий Силантьевич сердито зыркнул на жену:
– Видишь ли, сынок, твоя мама решила быстро разбогатеть, внесла в контору «Ищи-свищи» полмиллиона под сто пятьдесят процентов годовых. Своими руками отдала жуликам деньги.
Ольга Николаевна вспыхнула:
– Не в контору, а в фонд «Благоденствие».
– Дело не в названии, а в результате.
– Постойте, вы что, купились на финансовую пирамиду? Забыли, как лет двадцать – тридцать назад мошенники «обували» народ? Не расстраивайтесь, вперед вам наука.
– Теперь мы понимаем, Пашенька. – Ольга Николаевна горестно вздохнула.
– И много пострадавших в нашем городе?
– Тысячи две, не меньше. – Мама, желая прекратить крайне неприятный для нее разговор, стала собирать со стола пустые тарелки.
Игнатий Силантьевич пригласил сына в кабинет.
– Ты сильно изменился, сын. Скажи честно, убивал?
– Да, отец, но только плохих людей, ну и повоевать пришлось. Как догадался?
– Взгляд стал другой.
Игнатий Силантьевич достал из бара коньяк и разлил по рюмкам.
– За твое возвращение. Мог бы и письмецо черкнуть, мать извелась вся.
– К сожалению, из тех мест весточку подать невозможно.
«По большому счету балбес я, ой балбес. Что стоило перед стажировкой написать несколько писем родителям да оставить Архангелову. С оказией передавали бы мои послания. Не зря говорится: хорошая мысля приходит опосля».
– Папа, можно глянуть на договор с этим фондом?
– Не проблема, где-то в секретере лежит.
Через пять минут Пашка читал незамысловатый документ, слепленный до того искусно, что юридически придраться не к чему.
Жулики тоже чтили Уголовный кодекс и воспользовались пробелами в законодательстве. Деньги, переданные на добровольной основе фонду, шли якобы на приобретение квартир обездоленным малоимущим гражданам, а часть привлекалась на прибыльные финансовые проекты. Для затейников из финансовой пирамиды почти полная безнаказанность. Картину портили две вещи – финансовые проекты и проценты, обещанные пожертвователям. По сути, обыкновенное кидалово. В договоре адрес местного офиса, понятное дело съемного, и лишь одна ниточка – номер мобильного телефона. Судя по дате в договоре, родителей обманули четыре месяца назад, хорошо, рано спохватились. Пашке не жалко денег, ему жалко отца с матерью, попусту тратящих нервы на разное жулье.
– Найду и накажу, да так, чтобы другим неповадно стало.
Игнатий Силантьевич тяжело вздохнул:
– Самое смешное, через два месяца после внесения денег фонд испарился. Офис в городе закрыли, народ пошумел, даже списки какие-то составили, а толку.
– Ничего, папа, все образуется. Ладно, я к деду, буду завтра утром.
Дед Силантий обрадовался внуку, поблагодарил за ружье, сокрушался, что Пашка погостит столь малое время.
Утром Чернота, объявившись в городе, отправился первым делом к операторам мобильной связи. Через них узнал, что телефон принадлежит некоей Галине Розановой. В паспортном столе с помощью гипноза узнал адрес и через час беседовал с яркой брюнеткой.
Просканировав ее память, выяснил, кто играл первую скрипку в филиале фонда. К двенадцати часам дня Пашка потрошил наглого «делаша». Подозрения подтвердились – фонд находился в столице.
Делавар «местного розлива» знал лишь одного представителя головной фирмы – некоего Бориса Игоревича. Находясь с ним на прямой связи, отчитывался и получал указания. Покопавшись в памяти жулика, Пашка запомнил физиономию заместителя главного босса, а также номер мобильника. После чего нанес легкий ментальный удар и поставил установку – при виде денег будешь всегда испытывать расстройство желудка. Ментальное воздействие – страшная штука, похлеще гипноза. Приведя клиента в чувство, Пашка для проверки положил перед ним сотенную купюру. Тот побледнел, закатил глаза, и в воздухе удушающе запахло сортиром.
