Фрея знала, как это будет: весь дом вверх дном, полный гостей; отец занят сверх меры; мачеха, вся в хлопотах, станет беззастенчиво использовать ее в качестве лишней пары рабочих рук, а Тэш — испорченная и капризная маленькая принцесса — указывать ей, Фрее, что и как делать. Бедная старушка Фрея, которая не может удержать возле себя ни одного мужчину, — одинокая карьеристка, чье время стремительно уходит. Когда Фрея объяснила коллегам, чем вызвана необходимость срочного кратковременного «отпуска», они встретили новость с энтузиазмом. «Домой? На свадьбу сестры? Повезло!» Они не понимали, что это вовсе не ее дом, а Тэш — никакая ей не сестра.
Фрея вышла из душа и быстро вытерлась полотенцем. Теперь она снова была старой нью-йоркской галетой. Высушенной и закаленной. Разумеется, она справится. Она выдержит испытание свадьбой Тэш в одиночестве. Она выживет. В ушах у нее стоял голос Кэт: «Мне не нужен мужчина». Отлично. Ей он тоже не нужен. Завернувшись в полотенце и прихватив одежду, Фрея направилась к себе, когда из спальни Джека, мимо которой она проходила, донесся знакомый звук. Джек прочищал горло.
Она остановилась у дверей и на всякий случай спросила:
— Это ты, Джек?
— Да.
— Чем занимаешься?
— Ничем.
— Забавно.
Тишина. Фрея подбоченилась:
— Славно ты поработал над кондиционером.
Нет ответа. Пробрался ли он в квартиру, пока она была в душе, или все время был здесь? Фрея пожала плечами и зашла к себе в комнату. Переоделась в шорты и майку — снова было уже жарко. Она отправилась за пивом и обнаружила на кухне Джека. Он сидел у открытого холодильника, поставив ноги на полку. Он даже не поднял глаз.
— Не против, если я присоединюсь?
— У нас свободная страна.
Фрея поставила свой стул рядом с его табуретом. Он подвинул ноги, освобождая ей место, и они какое-то время сидели молча, глядя на всякие банки: с майонезом, маринованными овощами и виноградным желе.
— Жарко, — сказала Фрея.
— Да, — согласился Джек и прикрыл ладонью лицо — вид у него был измученный.
— Разве вы с Кэндис не приглашены сегодня на обед к твоему папочке?
— Приглашены.
— Почему же ты дома?
— Я не пошел.
— Почему?
— Не могу.
Фрея украдкой взглянула на Джека. Что это с ним? Похоже, он сник. Но он ведь не нытик.
— А где Кэндис? — поинтересовалась Фрея.
— Я разрешил ей пойти без меня. Отец обещал показать ей несколько своих старых излюбленных местечек.
— Везет Кэндис.
Джек равнодушно пожал плечами. Фрея попробовала иную тактику:
— Как прошел ленч с Эллой?
— Я не хочу об этом говорить.
— А!
Так они и сидели молча в душной кухне, пока холодильник не заревел от натуги. Джек пребывал в мрачном расположении духа, и Фрея уже хотела оставить его глотать свою черную хандру в одиночестве. Но что, если у него и в самом деле случилась беда? Она должна его поддержать — они же друзья.
— Эй! — Она поддела его босой ногой. — Я сегодня свободна. Ты тоже. Почему бы нам не сходить в кино? По крайней мере там кондиционеры нормально работают.
— Что-то не хочется. Иди одна.
— Не будь таким нудным.
— Мне нравится быть нудным.
— Да брось ты. — Она встала. — Одной идти не интересно.
Он поднял голову и хмуро уставился на нее.
— Ведь ты захочешь смотреть какую-нибудь куриную мелодраму.
— Неправда. — Фрея вскинула голову. — Кстати, что является мужским эквивалентом «куриной мелодрамы»? Петушиное мыло? «Эй, Баз, брось-ка мне вот эту стрелялку, а я прошвырнусь и прочищу ребятам мозги». — Фрея скорчила соответствующую рожу.
— Петушиное мыло, — вяло повторил Джек со слабым подобием улыбки на губах.
— Я куплю поп-корн, — пообещала Фрея.
— Спорим, масло будет прогорклое.
— Тогда не будем есть поп-корн! — Фрея с шумом отодвинула стул. — Давай вставай, старая развалина. Пойдем посмотрим, что идет. Будешь развлекать меня своими искрометными комментариями.
— Эх, — вздохнул Джек, — придется надевать туфли. — Он сказал это так, будто собрался покорять Эверест.
— Так надень же их. И потопали.
Джек ногой закрыл холодильник.
— Будь я твоим мужем, я сошел бы с ума.
— Будь я твоей женой, уже давно была бы сумасшедшей.
Фрея обулась, взяла сумку и вышла, ожидая, пока оденется Джек. Они шли по улице, стараясь держаться в тени деревьев, которые только-только расцвели. Возле соседнего дома на табурете сидел старик итальянец в серой мешковатой майке и пил пиво. Он дружелюбно кивнул и помахал банкой. Фрее начинало нравиться жить в Челси. Тихие улицы, красивые дома из красного кирпича, везде зелень. Многие здания сохранили свой первоначальный облик, не были перестроены, как того хотели яппи, там селились большие семьи или молодые одинокие люди, из соображений экономии предпочитавшие жить коммуной. Ей нравились маленькие палисадники, скрытые за домами игровые площадки и патио с навесами из плюща, ржавые литые решетки, засаженные клумбами балюстрады, большие лохматые собаки чуть ли не у каждого дома. Пять минут — и ты на «Файленс бэйзмент», и ройся себе в обуви с грандиозными скидками или сиди на краю пирса и смотри на Гудзон, любуйся статуей Свободы.
Новый спортивный комплекс был забит народом — всех возрастов и цветов кожи, играющих в гольф или хоккей на роликах. Однажды Фрея заглянула в щелку в ограде и увидела молодую женщину в облегающих брюках для верховой езды и ослепительно черных высоких сапожках, ведущую под уздцы лошадь. Вот он — Нью-Йорк. Здесь люди не ждут от жизни подачек — они выжимают из нее все, что могут, — хочешь быть счастливым, будь им.
Они зашли в книжный магазин на Седьмой авеню. Там было прохладно. Фрея пошла за поздравительной открыткой для Тэш, а Джек — за газетой с репертуаром кинотеатров. Фрея не испытывала сестринской привязанности к невесте, но твердо решила вести себя так, чтобы ее не в чем было упрекнуть. Она выбрала открытку и пошла искать Джека. Он стоял у стола, где были выложены на обозрение новинки книжного рынка. Фрею поразила некоторая странность его поведения. Она задержалась, чтобы понаблюдать за ним. Он брал книги, совершенно одинаковые, из одной стопки, просматривал их и осторожно убирал просмотренную книгу в самый низ соседней стопки — совсем в другой обложке.
— Что ты делаешь, Джек?
— Ничего. — Джек захлопнул книгу. Это был «Большой палец Вандербилта» Карсона Макгуайра.
Окинув взглядом стол, Фрея заметила, что в каждой стопке книг других авторов имеется одна Макгуайра — в самом низу. А та стопка, где изначально были только его книги, полностью исчезла.
