Как только прижигание окончилось, Элизабет бросилась к нему, положила его голову себе на колени и начала гладить по лицу, искаженному болью. Деймиен приложил к ране припарку и крепко перевязал ее крест-накрест. Элизабет положила руку на раненое плечо Александра. Грудь его высоко вздымалась после пережитого испытания.
Когда все было сделано, Деймиен откинулся назад.
В следующее мгновение Александр снова погрузился в забытье; дыхание его снова стало поверхностным.
Обменявшись взглядами, в которых легко можно было прочесть обеспокоенность серьезностью положения Александра, Джон и Ричард, не произнося ни слова, направились к алтарю часовни. Деймиен присоединился к ним несколько позже, после того как еще раз проверил, как дышит Александр и как лежат окровавленные повязки. Затем все трое опустились на колени и начали молиться.
Элизабет не могла к ним присоединиться. Она была не в состоянии уйти от Александра и потому осталась рядом с ним, держа его за руку и обращая к Богу молитвы.
Это было единственным, что она могла сделать для него сейчас. Молиться… и ждать.
Глава 18
Лучи утреннего солнца попадали в церковь сквозь стрельчатое мозаичное окно и падали на пол раскрашенными во все цвета радуги, когда Элизабет впервые заметила, что Александр пошевелился. Неужели он очнулся? Сдерживая волнение, она подтолкнула Аннабель, подняла ее и послала за чаркой свежего вина со смесью целебных трав, которые давала Александру на протяжении ночи. Затем позвала Деймиена, Джона и Ричарда. Те спали в тесной часовне.
Все трое быстро поднялись со скамей и поспешили к раненому. Элизабет же присела на корточки и взяла руку Александра в свою. Он нахмурился, а потом наклонил голову в сторону, пытаясь выйти из забытья, вызванного большой потерей крови.
На несколько минут в часовне повисла напряженная тишина. Внезапно Александр приоткрыл веки и обвел глазами всех, кто за ним ухаживал.
– Элизабет? – хрипло произнес он.
– Да, моя любовь, я здесь, – прошептала она.
Прижавшись губами к его щеке, она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
Александр моргнул. Прошло еще несколько секунд, и уголок его рта чуть поднялся вверх. Это маленькое событие буквально захлестнуло ее волной радости и любви, столь могучей, что если бы она не сидела рядом с ним на коленях, то упала бы от избытка чувств.
– Когда я проснулся и увидел ангела, я решил, что скончался, – едва слышно произнес он.
Элизабет с трудом сдержала счастливые, рыдания, готовые вырваться из груди.
– Тише, мошенник, и молись, чтобы не доставлять мне больше столько беспокойства, – сказала она ему. – Я приберегу ругань в твой адрес за возвращение в Данливи на другой раз.
– Я буду ждать этого момента, затаив дыхание, – хрипло произнес Александр, слабо ей улыбнувшись.
Она улыбнулась ему в ответ, в глазах ее стояли слезы.
– Благодарение Богу, самое худшее, кажется, позади.
– Действительно, благодарение Богу, – произнес Деймиен и положил ладонь на руку Александра в знак дружеских чувств и солидарности. – Должен признать, ты заставил нас поволноваться.
– Не так легко от меня избавиться, младший братец, – произнес Александр.
– Ты помнишь, что с тобой случилось? – спросил Ричард.
– Помню. – Он нахмурился. – Помню, что было больно, как в аду, и что я выдержал прижигание, которое вы мне сделали.
– Вот, – твердо произнесла Элизабет, держа бокал со свежеприготовленным целебным напитком, который Аннабель только что передала ей. – Ты сможешь поднять голову и выпить это?
Он кивнул, и Элизабет придержала его голову. Сделав несколько глотков, Александр поморщился, зато лицо его порозовело.
– Что, именем Бога, это такое? – хмуро спросил он, опустив голову на подушку. – На вкус это ужасно.
– Крепкое вино, приправленное измельченными майораном, фенхелем и соком крапивы, – произнесла Элизабет. То, что Александр уже способен выражать недовольство, вызвало у нее улыбку. – Всю ночь я вливала в тебя это снадобье, насколько мне это удавалось. Оно притупляет боль и ускоряет заживление ран.
– Клянусь, это средство хуже самой раны, – буркнул Александр.
– Слушай даму, Александр, и делай, что тебе говорят, – подал голос Джон. – Я вижу, она больше беспокоится о твоей дырявой шкуре, чем ты сам.
Александр что-то пробурчал. Чувствуя себя не в своей тарелке, оттого что ему оказывают столько внимания, он попытался подняться на локте и снова поморщился.
– Не двигайся, старина, – сказал ему Ричард, беря большую скрученную простыню с одной из скамей. – Используй это, – добавил он, подходя ближе и подкладывая подушку под спину Александра.
Его товарищи помогли ему немного сместиться назад, к стене, чтобы он имел твердую опору.
– Вот так гораздо лучше, – пробормотал он. Потом махнул рукой, и на лице его появилось раздражение. – Возвращайтесь к своим делам, черт побери.
Он умолк, что-то внезапно вспомнив.
– А как там дела с осадой? – Он покачал головой. – Сколько времени я был без сознания? – Он попытался сесть, но это причинило ему сильную боль. – Подойдите, парни, помогите мне.
Элизабет бросилась к нему вместе с Деймиеном, который поспешно подошел с другой стороны. Они помогли Александру устроиться на смятом одеяле.
– Лежи спокойно, – твердо произнесла Элизабет. – Ты теперь не скоро куда-нибудь пойдешь.
– Осада окончилась, братец, – добавил Деймиен. – Она окончилась вчера, еще до того, как тебя принесли в крепость. Лорд Эксфорд погиб в сражении, и английской армии пришлось отступить.
– Что? – изумился Александр. – Как это могло произойти так быстро?
– Тамплиеры недаром считаются хорошими бойцами, – с усмешкой произнес Ричард.
Опустившись на одну из скамей, он вытянул ноги.
– К тому же они хорошо сражаются, когда находятся среди товарищей по оружию, – с улыбкой добавил Джон.
– Все кончено, и вы все живы, – произнесла Элизабет.
Она была глубоко тронута тем, что эти люди и их товарищи по братству тамплиеров добровольно рисковали собой ради Данливи. Ради ее замка, ради обитателей замка, ради нее. Переводя взгляд с одного на другого, она произнесла:
– Я в неоплатном долгу перед вами.
Друзья Александра выглядели одновременно смущенными и польщенными, но все они покачали головой в знак того, что не требуют каких-либо обязательств с ее стороны.
– Мы защищали справедливость, только и всего, – произнес Деймиен.
– И всегда будем защищать, – поддакнул Джон.
