Окрыленный успехом, Джек снова всю ночь проработал в студии Рэйчел. Спать он лег лишь в четыре часа утра, но удовлетворение от проделанной работы того стоило. Он довольно легко встал, чтобы позавтракать с девочками и отвезти их к остановке школьного автобуса, позвонить в больницу и передать со своего ноутбука в контору найденное решение по проекту. Затем, проигнорировав электронное письмо от Дэвида, он снова лег в постель и проспал до десяти. Встав, он не спеша выпил чашку кофе и, выйдя из дому, отправился к поваленному дереву. Там он просидел с полчаса, лениво наблюдая за дикими индюшками — крупными коричневыми птицами, которых Джек никак не мог себе представить ощипанными и сваренными.
Бриться он не стал — Рэйчел не обращала внимания на щетину. По дороге, остановившись возле магазина, он купил дюжину двухлитровых бутылок с прохладительными напитками и, продолжая испытывать радость победы, завез их в школу перед самым началом пикника. После этого он отправился в Монтерей.
Он знал, что Рэйчел все еще лежит в коме. Чего он не знал — так это того, что к ней прибыли новые посетители.
Глава 15
Каждый раз, когда Джек видел Викторию Китс, он бывал просто потрясен. Раз от разу она выглядела все моложе и моложе, и это было бесспорным фактом, а не субъективным мнением желающего ей угодить бывшего зятя. Сейчас Джек не видел ее шесть лет, но эти шесть лет на ней нисколько не отразились. Глаза ярко блестели, кожа была совершенно гладкой — Джек решил, что она сделала третью подтяжку. Виктория не только обладала безупречным вкусом — а стало быть, всегда шикарно одевалась, — но и отказывалась признавать, что мода имеет какие-либо возрастные ограничения. Сейчас на ней были шикарное платье из набивного джерси коричневой, черной и бежевой расцветки, тонкие коричневые чулки и стильные коричневые туфли. Светлые волосы были собраны сзади в элегантный пучок, на гладком лице резко выделялись ярко накрашенные губы.
В общем, у Виктории Китс был чрезвычайно эффектный вид, особенно по сравнению с другой, простой и скромной женщиной, стоявшей в ногах Рэйчел.
— Мама! — сказал этой женщине Джек, и сердце его заныло — как всегда, когда он ее видел. — Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть!
— Конечно, не ожидал, — сказала Виктория Китс. — Ты ведь ей не сообщил об аварии, так как не хотел, чтобы она беспокоилась, но ведь Рэйчел, в конце концов, ее невестка и мать ее внучек. Юнис была так расстроена, когда я рассказала ей все, что настояла, чтобы мы здесь встретились.
Джек уже собирался спросить, каким образом его мать, редко выезжавшая за пределы Орегона, ухитрилась сама добраться до Монтерея, но Виктория не дала ему такой возможности.
— Ну, пожалуй, Рэйчел выглядит не так плохо, как я себе представляла. Конечно, у нее на лице эта отвратительная ссадина, но она как будто быстро заживает, а докторша сказала мне, что с ногой все будет нормально. Кажется, будто она спит! — Она похлопала Рэйчел по руке. — Ничего, спи, дорогая, сейчас тебе как раз это и нужно. Докторша заверила меня, что твое пробуждение — вопрос нескольких дней. А тогда тебе придется посмотреть на этого мужчину. — Она бросила на Джека сердитый взгляд, но, поскольку кожа, неоднократно подвергавшаяся подтяжке, не всегда могла правильно отражать движение мышц, лицо ее вместо гневного приняло удивленное выражение. — Ты выглядишь так, будто тебя кошки драли. Знаешь, мне сказали, что у комы могут быть психологические причины.
Джеку это тоже говорили. Все объективные показатели свидетельствовали, что Рэйчел быстро поправляется, а так как врачи не могли понять, почему она не приходит в сознание, то начинали предлагать какие-то другие объяснения. Сам Джек считал их весьма сомнительными.
— Наверное, она просто боится на тебя смотреть, — сказала Виктория. — Разве так должны одеваться преуспевающие архитекторы? Возможно, так принято на западном побережье, но в Нью-Йорке никто не стал бы разгуливать в таком виде. В Нью-Йорке архитекторы всегда нарядно одеты — как это и должно быть; там они разбираются в моде. Впрочем, в Нью-Йорке все соответствует более высоким стандартам. Когда ты в последний раз брился?
— Вчера утром.
— Твой отец брился каждый день, — напомнила ему Юнис.
— Пожалуй, ты не брился дольше, — оглядев его, решила Виктория, — но мы не собираемся тебя ругать. В конце концов, на тебя свалился большой груз. Рэйчел, мне сказали, что он здесь бывает каждый день. Одно это кое-что значит! Он живет с девочками в Большом Суре, и после всех криков о том, что он предпочитает большой город, надо признать, что, не считая щетины, он выглядит неплохо. Конечно, он бы мог надеть отглаженные брюки, а его джинсы видали лучшие дни, так же как и туфли. О! — Она приподняла руку Рэйчел. — Какие у тебя ногти! Кто-то сделал тебе прекрасный французский маникюр. Так ногти кажутся длиннее и более элегантными. Сколько лет я убеждала тебя отрастить ногти?
— Она ведь рисует, — напомнил Джек. Обойдя постель, он слегка коснулся плеча матери — по меркам их семьи, невиданное проявление чувств — и, заняв место напротив Виктории, взял Рэйчел за другую руку. — А длинные ногти только мешают.
— Не понимаю, как они могут мешать, — возразила Виктория, — особенно если она пользуется кисточкой. Конечно, такой маникюр требует чего-то более элегантного, чем фланель! — с презрением добавила она. — Тем более светло-зеленая. А где же белье, которое я прислала?
— В Большом Суре…
— Я посылала его сюда.
— Я знаю, но…
— Тьфу ты! Я ведь как-то читала, что шелк мешает работе электронных устройств вроде мониторов. — Она осторожно похлопала себя по гладкому лбу. — Я должна была об этом помнить! Я преспокойно могла бы прислать хлопок. Мы могли все купить в городе, — обратилась она к Юнис и вновь повернулась к Джеку. — Я арендовала машину в аэропорту, встретила Юнис на вокзале, и вот мы здесь, но я должна была догадаться сделать остановку. Честно говоря, я думала, у Рэйчел есть все, что нужно.
— У нее и в самом деле все есть.
— Ты знаешь, какие грубые здесь водители? Мне еще нигде так не сигналили! А грузовики? Они тут везде, и все такие громадные! Попробуй такой объехать на шоссе. Я хотела нанять и водителя, но передумала. Знаешь, — задумчиво произнесла она, глядя на Юнис, — нам обязательно надо сделать остановку в городе. Там в Хантингтоне есть один чудесный ресторан… хотя мы, возможно, одеты не так, как надо…
«Виктория-то одета так, как надо, — подумал Джек, — а вот Юнис, пожалуй, нет». На ней простая белая блузка, юбка до колен и поношенные полуботинки. Явно подстриженные дома седые волосы и морщинистое лицо красноречиво свидетельствовали о том, что Юнис уже за семьдесят. Сердце Джека болезненно сжалось. В Хантингтоне она будет выглядеть как осел на скачках.
— Должна сказать, Джек, я считала, что ты перевезешь Рэйчел в город. Мне не слишком понравилось, как со мной обошлись, когда я сюда звонила. Конечно, качество медицинского обслуживания определяется не только этим, однако понятие врачебного такта достаточно широкое и прямо зависит от руководства — по крайней мере так я говорю своей команде. Так что я ждала худшего, и тут вдруг знакомлюсь с Карой лично. Какая же она приятная молодая женщина! И какие у нее замечательные жемчужные серьги! Эта женщина знает, как себя подать. К слову сказать, я знаю ее родителей. Это боковая ветвь филадельфийских Бейтсов, у которых летний дом в Ньюпорте. Прекрасная семья!
