– Крис, один вопрос, прежде чем мы войдем в дом.
– Какой?
– Ты ведь понимаешь, что я никогда не смогу обеспечить такой уровень жизни? А если бы даже и смог, то не захотел бы.
– На самом деле это не так, но по крайней мере мы пришли к единому мнению в том, что касается второй части.
– И что это должно значить?
– Алек, – в ее голосе слышалось раздражение, – как только мы поженимся, все мое станет твоим, и наоборот.
Его вдруг неожиданно осенило, что, возможно, она-то сможет себе позволить жить так. Если не сейчас, то когда-нибудь в будущем. Он знал, что она из обеспеченной семьи, но одно дело – знать, и совсем другое – увидеть своими глазами. Господи, да ведь у нее, вероятно, есть доверительные средства и паи в различных фондах и самые различные накопительные счета, которые плодятся как кролики?!
Даже если Кристин и не захочет так жить, ей захочется иметь гораздо лучший дом, чем может позволить себе парамедик.
Она достала из сумочки бутылочку с пилюлями и вытряхнула на ладонь маленькую белую капсулу.
– Что это? – спросил Алек, нахмурившись. Кристин забросила в рот таблетку и, не запивая, проглотила ее.
– Так, кое-что, что поможет мне пережить этот вечер без гипервентиляции.
– Успокоительное? – Узелки в желудке у него затянулись сильнее. – Тебе нужен транквилизатор, чтобы представить меня своим родителям?
– Алек... – Кристин тяжело вздохнула. – Я сейчас на грани полноценного приступа паники, только, пожалуйста, не принимай это на свой счет. Это не первый вечер, когда мне нужна помощь, чтобы выдержать вечер в семейном кругу.
– Эй! – Тревога Алека возросла еще больше, когда он взял Кристин за руку. – Посмотри на меня.
Когда она повернулась к нему, он увидел, что ее глаза открыты так же широко, как и во время их первых поездок на подъемнике.
– Почему мы сидим здесь?
– Потому что мы все равно уже опоздали.
– Я знаю, но поговори со мной. – Он придвинулся к ней. – Ты боишься представлять меня своей семье?
– Нет, – ответила Кристин решительно.
– Скажи мне правду, Крис, пожалуйста.
– Я не знаю. – Она потерла лоб. – Возможно, но дело здесь не в тебе. Это трудно объяснить. Я просто...
– Что?
– Я хочу, чтобы они уважали мое решение и радовались за меня. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Радовались, видя, что ты делаешь меня счастливой. Что ты идеально мне подходишь, даже... – Она умолкла.
– Даже несмотря на то, что я не соответствую их требованиям.
– Я этого не сказала. – Кристин отвела взгляд. – Давай прекратим этот разговор, ладно? Потому что все, что я говорю, я говорю неправильно. Пойдем в дом и покончим с этим делом.
– Хорошо. Но сначала... – Алек обнял ее свободной рукой и поцеловал долгим, страстным поцелуем. Потом отстранился и строго посмотрел ей в глаза – Я люблю тебя. Ты это понимаешь?
Она устало опустила плечи.
– Я тоже тебя люблю.
Почему ему послышалось зловещее «но» в конце фразы? Алек слегка встряхнул девушку.
– Я женюсь на тебе, а не на них. И меня волнует только твое мнение.
– Ты действительно делаешь меня счастливой. Еще одно молчаливое «но» повисло между ними. Алек решил не обращать на это внимания. Пока не обращать.
– Ну ладно. Тогда смело отправляемся в клетку со львами.
Он вышел из машины и подождал, пока Кристин подойдет к нему. Она одернула короткое нарядное платье серо-жемчужного цвета и пригладила волосы, которые закрутила узлом на затылке. Они прошли мимо боковой двери и направились по дорожке, окаймленной цветочным бордюром, к внушительному парадному входу. Алек нахмурился, когда Кристин позвонила в дверь, вместо того чтобы просто войти в дом.
– Ты звонишь в дверь, когда приходишь к родителям?
– Алек, это не рядовой визит.
Вот уже в третий раз за последние пять минут она начинала фразу, произнося его имя слегка раздраженным тоном. Но она нервничает, поэтому стоит сделать скидку. А может, нет, раздумывал Алек, в то время как Кристин туже затягивала ему галстук и разглаживала лацканы пиджака.
– Это обед в честь нашей помолвки, и нам нужно, чтобы он прошел хорошо.
– Ну конечно. – Алек подавил порыв ослабить узел галстука.
Невысокая темноволосая женщина в переднике горничной открыла дверь и, поздоровавшись, предложила им войти. – Добрый вечер, Роза. Алек осторожно оглядывал холл. От покрытой мрамором площадки размером с акр высоко вверх уходили стены. Сводчатые проемы поддерживались каменными колоннами, а на второй этаж вела изогнутая лестница с необычными перилами. У Алека было ощущение, что он вошел в какую-то старинную итальянскую виллу, в которой проводит лето какой-нибудь принц. Так говорят богачи. Они не посещают места, они проводят там лето.
– Мои родители в берлоге?
– Si. – Женщина кивнула, с любопытством глядя на Алека.
– Роза, это Алек Хантер, мой жених. Алек, это Роза.
– Рад познакомиться. – Он смущенно пошевелил рукой, не уверенный, что они должны обменяться рукопожатием. Что нужно делать в соответствии с правилами хорошего тона, когда тебя знакомят с горничной?
Женщина широко улыбнулась в ответ, ничего не сказала, но вид у нее был довольный. Ну, хоть служанка его одобрила.
– Готов? – Кристин взяла его под руку.
– Показывай дорогу.
Они прошли через парадную столовую, где в честь их помолвки был накрыт стол для праздничного обеда. Контрастируя с массивным темным столом, интерьер сверкал белым, золотым и серебряным. Когда они прошли еще один акр мрамора, до Алека донеслись гул мужских голосов и тихие звуки классической музыки. Наконец они достигли сводчатого проема, ведущего в «берлогу».
Алек остановился, а Кристин поспешила вперед, чтобы поздороваться с двумя женщинами, сидящими на обитом красным с золотом диване. Отец и брат Кристин стояли перед большим окном, из которого открывался вид на заднюю часть сада. Стоя лицом друг к другу, они выглядели словно зеркальные отражения: оба в серых костюмах, оба держали в руках стаканы с виски, в которых плавал уже порядком подтаявший лед.
– Привет, мама.
– Кристин. Наконец-то.
С остальными членами семейства Алек уже встречался, а вот мать Кристин он видел впервые. Женщина грациозно поднялась, на ней был шелковый брючный костюм, больше походивший на сверхмодную пижаму, но стоивший, вероятно, целое состояние.
Кристин поцеловала мать в щеку.
– Прости, мы опоздали.
– Ты всегда опаздываешь.
Миссис Эштон повернулась к Алеку. Она была так же красива, как Кристин: такие же серые глаза, точеные скулы и даже тот же надменный вид, который так хорошо умела принимать Кристин. Однако у матери не было лежащего в основе всего этого чувства юмора, которое смягчало этот вид и даже делало его забавным.
