Раньше, когда мы только начали ездить по этому маршруту, миновать залив Дорнок-Фёрт (Dornoch Firth) можно было лишь вкругаля, через поселок Бонар-Бридж (Bonar Bridge), но теперь неподалеку от дистиллерии «Гленмóранджи» (Glenmorangie) над заливом возвели новый мост. Местные жители очень гордились оказанной им честью и организовали несколько мероприятий, посвященных открытию моста; в одном участвовал и я (если не ошибаюсь, меня пригласили из-за того, что я написал роман «Мост»[60]; или, может, я написал роман «Нервный феррари»? Ладно, проехали). Дорога до городка Голспи (Golspie), откуда несколько миль до Броры, состоит из прямых участков, перемежаемых крутыми поворотами. Прямо под Голспи находится замок Данрóбин (Dunrobin) – несколько странноватое, хотя и бесспорно внушительное сооружение, до боли напоминающее замки Луары, хотя от Шотландии до Франции довольно далеко. Здесь проходили печально известные «огораживания»: мелких фермеров насильно лишали змель и сжигали их дома, чтобы освободить площади под пастбища. Возможно, как и в случае с Куллоденом, я просто попал сюда не в том настроении.
Как бы то ни было, начинаем с завода Клайнелиш.
Изначально вискикурня была построена в 1819 году по приказу маркиза Стаффордского (он же впоследствии – первый герцог Сазерлендский). В этих местах спиртное в основном гнали незаконно, и маркиз, видимо, решил, что будет лучше выправить лицензию и удовлетворить местный спрос, попутно получив нехилую прибыль, чем смотреть, как местные фермеры попирают закон, зарабатывая дополнительные жалкие гроши. В 1819 году жизнь в Сазерленде закипела: вискикурня росла, а вместе с ней росли облака дыма: горели фермы по всей округе (всего их подожгли двести пятьдесят), и надо было как-то убедить владельцев, что выращивать скот в промышленных масштабах куда важнее, чем, скажем, кормить собственные семьи.
От вискикурни открывается изумительный вид на море. Облик новых зданий балансирует между безликостью и уродством, но при этом заметно, что за ними, как и за всей территорией завода, украшенной в это время года буйно цветущими вишнями, хорошо следят.
На самом деле здесь расположены две дистиллерии. Новая была достроена в 1968 году, а старая вискикурня «Клайнелиш» получила название «Брора». Она выпускала великолепный, всемирно известный, но позднее снятый с производства молт с интенсивным торфяным запахом, сочетавший в себе лучшие качества горных и островных сортов. «Брору» заглушили в 1983 году, и виски из ее закромов найти все труднее. В магазине при дистиллерии, в отделе редких молтов, я нашел бутылку 1977 года: выдержка двадцать четыре года и обжигающая горло крепость 56,1 градуса. Это нечто: пьешь и ощущаешь морские водоросли, дым, пристань с бухтами просмоленного каната и насыщенный букет жгучих специй. Производство на «Броре» можно восстановить хоть сейчас, но никаких признаков жизни там не наблюдается. А жаль.
Сам «Клайнелиш» – вполне достойный продукт современной дистиллерии с огромными перегонными кубами. Виски четырнадцатилетней выдержки (именно такая, по-видимому, считается оптимальной для розлива этого сорта) тоже солоноватый, смолистый, почти маслянистый, с выраженными оттенками перца и горчицы, хотя и менее торфянистый по сравнению с «Бророй»; его запах и вкус отличают своеобразные нотки зелени. Между этим сортом и его полузабытым предшественником достаточно различий, чтобы «Диаджео» мог выпускать оба; спрос, думаю, был бы неплохим.
По мере продвижения дальше на север трасса А9 становится лучше. Пейзаж просто великолепен, а дорога за Бророй такая, что по ней будто летишь. Она широкой лентой вьется по холмам, и даже тот, перед кем не стоит задача (вероятно, невыполнимая) найти лучший в мире виски, наверняка испытает здесь ощущение полета на край света. По левую сторону раскинулись холмы, вересковые пустоши, леса и где-то вдалеке – горы, а с правой стороны виднеется блестящее полотно моря, инкрустированное буровыми платформами, и за право нарисовать на нем узор борются силы ветра и приливов, разбивающихся о каменистую кромку берега. Одноколейка, идущая из Инвернесса в Терсо и Уик, тянется вдоль шоссе до деревни Хелмсдейл (Helmsdale), а иногда подходит к нему так близко, что поезда отгораживают проезжающие мимо машины от брызг волн, бьющихся в штормовую погоду о берег.
Для поездки по этим местам нет ничего хуже тумана. Едешь медленно, идти на обгон нечего и думать, да еще и вокруг ничего не видно (пейзаж мог бы хоть как-то исправить положение). Все эти годы нам везло, и по пути лишь изредка встречались жалкие клочки тумана, а в этот раз погода просто чудо: небо ясное-ясное, лишь с парой облачков. Мили так и пролетают, хотя мы и не превышаем скорость. Машина, будто игрушечная, с легкостью вливается в заданный трассой ритм движения потока; я почти не притормаживаю на поворотах и с легкостью обгоняю более медленные транспортные средства. Для того чтобы получить удовольствие от поездки, вовсе не нужно устраивать гонки. Чем сильнее давишь на газ, тем чаще приходится идти на обгон, и азарт в конечном счете испаряется, уступая место рутинной необходимости огибать препятствия.
Если принять умение водить за константу, то для комфортной поездки нужно лишь подобрать правильную скорость, учитывая несколько переменных: шанс полихачить и необходимость попридержать лошадей, характеристики машины, дорожного покрытия, световые и погодные условия, плотность движения на своей и встречной полосе. Судя по тому, что мой пассажир всем доволен (а обычно только это и важно, если едешь не один), полет до Уика проходит нормально.
Делаем остановку в деревушке Лайбстер (Lybster), где есть гостиница «Портланд-Армс» (Portland Arms). Еще одна удачная находка. Обед там такой роскошный, что с лихвой компенсирует скромный завтрак. Я заказываю печеный картофель и салат, твердо намереваясь оставить в желудке место для всего того, что вечером нам предложат в «Банчрю», но мне подают такую огромную картофелину, что ею можно играть в регби (тем более что вокруг раскинулось салатное поле). Вначале кажется, что такую порцию я в жизни не осилю, но еда пальчики оближешь, да и огорчать повара, оставляя на тарелке недоеденное блюдо, как-то не хочется. В поисках уборной поднимаюсь на второй этаж, где находятся симпатичные номера, сияющие чистотой в лучах солнца. Короткий участок пути Лайбстер – Уик мы преодолеваем не спеша, разглядывая тянущиеся вдоль дороги деревни и разбросанные по полям крошечные фермы.
Уик – это граница шотландских земель. Городок зажат между бескрайними просторами торфяной пустоши Флоу-Кантри (Flow Country) и беспокойными водами: в этом месте периодически устраивают разборки Северное море и Атлантический океан. Из населенных пунктов рядом – только Терсо, про который можно сказать то же, что и про Уик, заменив лишь слово «Уик» на слово «Терсо». Мне нравятся оба городка. В них чувствуется дух свободы, создается впечатление, по крайней мере со стороны, что местные жители гордятся своей самостоятельностью и обособленностью от внешнего мира. Уик – город рыболовства и земледелия, а Терсо, хотя и находится в угрожающей близости от атомной станции «Дунрей», похож на столицу викингов, спрятавшуюся в укромном уголке Британских островов, и подготавливает путника к встрече с непохожими на всю остальную Шотландию Оркнейскими островами.
