Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Обстановка была благоприятной. Небольшая облачность, без осадков, хорошая видимость, тепло, легкий майский ветерок способствовали тому, что москвичи чувствовали себя раскованными, держались свободно, без той обычной привокзальной суеты, которая невольно действует на нервы. Некоторые стояли, ожидая знакомых, другие читали газеты, третьи неторопливо входили и выходили из станции метро. На Костина, прохаживающегося на пятачке, около станции метро с газетой в левой руке, никто не обращал внимания.
Время ожидания тянулось медленно, я то и дело посматривал на часы, невольно вспоминая житейское изречение «ждать да догонять хуже всего». Но вот стрелки часов показали пятнадцать ноль-ноль. Я насторожился, устремив пристальный взгляд на Костина. Обзор через лобовое стекло позволял вести успешное наблюдение не только за ним, но и за прилегающими к станции подходами. Прошло две, три, пять минут, а Костин продолжал безучастно смотреть на проходивших мимо людей. Лишь в двух случаях, когда среди выходивших из метро мелькнули фигуры в военной форме, вначале майора, а затем капитана Красной Армии, он проявил заметный интерес, подался вперед, стараясь рассмотреть их лица, но вскоре остановился и повернул обратно. Ничего не изменилось и в последовавшие затем десять минут, показавшиеся вечностью. Костин, судя по всему, разволновался, стал нервничать, часто смотреть на часы, отвлекаться от пристального изучения прохожих. Вероятно, этим объясняется, что он не заметил подошедшего к нему сзади мужчину в штатском платье, который, обходя его слева, слегка задел плечом, и не останавливаясь, проследовал дальше, приглашая кивком головы следовать за ним.
Костин растерялся, как будто остолбенел, но вскоре, придя в себя, свернул находившуюся у него в левой руке газету и засунул ее в карман. Это означало, что появился Лобов. С минуту Костин стоял в нерешительности, но, увидев повторный кивок Лобова, отошедшего от него уже на несколько метров, последовал за ним. Вместо предусмотренного нами укромного места для беседы Лобов пошел в обход станции метро в сторону Русаковской улицы. Одетый в темно-серые заношенные, лоснящиеся брюки, засунутые в кирзовые сапоги такого же цвета и качества куртку, напоминавшую спецовку, в глубоко надвинутой на лоб блинообразной кепке, он производил впечатление рабочего человека, возвращавшегося с трудовой вахты.
Выйдя на Русаковскую, Лобов замедлил шаг, а когда Костин поравнялся с ним, сказал:
— Иди вперед, не останавливайся, у второй Сокольнической поворачивай направо, жди меня.
Держа Костина на некотором расстоянии Лобов внимательно смотрел, не идет ли кто-либо за ним. Убедившись, что все спокойно, он ускорил шаг и, догнав Костина, на 2-й Сокольнической улице прошел с ним во двор одного из домов, где и состоялась их встреча, продолжавшаяся не более десяти минут.
С места встречи первым ушел Костин, Лобов через некоторое время последовал за ним, прошел за ним до станции метро Комсомольская и, убедившись, что он благополучно пересек площадь и направился на Казанский вокзал, вошел в помещение станции метро.
На перроне осмотрелся, а когда подошел состав, одним из последних юркнул в вагон.
Минут через пять после его ухода Салыновым был подан сигнал, полученный от сотрудников Маслова о том, что «объект» сел в вагон поезда.
Я подъехал к Казанскому вокзалу и дал Костину знак садиться в машину. Вскоре подошли Салынов и Федоткин и эмка, набрав скорость, минут через пятнадцать въехала во двор наркомата.
— Что ж, Сергей Николаевич, разрешите поздравить с боевым крещением, — заметил я, пожимая Костину руку, когда поднявшись в кабинет, остановились. Устали?
— Спасибо, немного есть. Но…, помедлив, добавил, правда, сошло-то не все гладко, вроде как по пословице «первый блин всегда комом».
— Что, растерялись? или перетрусили? — спросил я.
— Разволновался почему-то и не заметил, откуда и как он подошел ко мне. Я думал, будет в форме, все внимание обращал на военных, а он облачился в какую-то робу.
— Ты что это? — спросил я его. А он, улыбаясь, ответил:
— Так-то оно спокойнее, все отворачиваются, особенно бабы. В форме-то они прохода не дают. Да и на военный патруль скорее напороться можно. Учти это и ты.
— Ну, а по существу?
— По существу-то как будто нормально- Вот вам портсигар, коробка спичек и блокнотик. Все он держал в руках. А это — его фонарик. Он дал мне его в качестве контейнера, там его шпионские донесения. Сказал, чтобы я передал в Центр.
— Что рассказал о себе?
— Разговор был кратким, поэтому ничего важного он не сообщил. Сказал только, что устроился надежно у своей прежней любовницы, которая работает в столовой. Она его хорошо кормит, поит и, как он выразился, ублажает по ночам. Для выхода в город в зависимости от надобности использует оба варианта — военные и гражданские документы. Живет без прописки. Установил контакты с двумя своими старыми знакомыми, одного обработал, а другого пока изучает, пользуясь его болтливостью. Никаких фамилий, адресов жительства и мест работы этих людей не назвал.
— Чем интересовался у Вас, и что рассказали ему Вы о своем положении?
— Спросил, был ли я в деревне, с кем встречался, за кого выдал себя, взял ли рацию, где устроился, выходил ли на связь, как думаю вести разведку. Я отвечал в соответствии с инструкцией. Сообщил, что у меня все в порядке, встречался только с матерью, живу по военному варианту, устроился на жительство в Томилино. Назвал адрес и данные на хозяев. Он хотел было записать все это, а затем, махнув рукой, сказал: «Ладно, потом!» Условились встретиться на перроне станции Томилино двадцать шестого мая в двенадцать часов.
— Заметили ли Вы что-либо подозрительное в поведении Лобова, не чувствовалась ли какая-либо настороженность с его стороны?
— Нет, вел он себя необычно спокойно. Я даже удивился.
— Ну и прекрасно.
Отправив Костина и доложившись Барникову, я прошел к Салынову, который поддерживал контакт с Масловым.
— Какие новости, Коля?
— Пока все нормально. Лобов ведет себя спокойно. Из метро вышел на станции Кировская, на «Аннушке» доехал до Трубной площади, прошел на Сухаревку и прошмыгнул в подъезд одного дома (адрес устанавливается), где находится и сейчас.
— Если будет что-либо важное, я позвоню.
Поблагодарив Салынова, я пошел к себе. Связался по телефону с криминалистами, попросил, чтобы прислали кого-нибудь за предметами, побывавшими в руках Лобова. Вскоре явилась пожилая женщина с чемоданчиком. Она сообщила, что проведет исследование вещей на месте. Предоставив в ее распоряжение стол, я отошел в сторонку и стал наблюдать. Достав из чемодана все необходимое для работы, женщина внимательно осмотрела портсигар, коробку спичек, блокнот и фонарь и, посмотрев на меня, сказала:
— Думаю, что кое-что получится. Провозившись еще минут двадцать, она вернула мне вещи, оставив у себя только портсигар, и, закрыв свой чемоданчик, удалилась, пообещав позвонить.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
