Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Дашенька вытерла рукавом слезы, и из-под локтя улыбнулась Маше.
– Он всегда был такой прекрасный, - сказала она.
Маша смотрела на нее, заплаканную и улыбающуюся, и думала, что у всех, кто знал Волкова, был свой Сережа, но у Дашеньки - лучший. Похоже, он не оставил в ее сердце ни одного грустного воспоминания - только радость, только свет.
– Послушай, Дашенька, - сказал Иван, - я вот что хотел спросить. Леха говорил, Сережа сумку оставлял тут, забрать собирался, да не приехал. Сумка-то цела?
– Конечно, - сказала девушка, - я сейчас принесу. Я ее спрятала на всякий случай. Видно же, качественная вещь, недешевая. Сумку я спрятала, а ему Лехин пистолет отдала, чтоб от греха подальше.
– Какой пистолет? - спросила Маша.
– Леха тут пистолет купил весной, - сказала Дашенька. - Ну, я все боялась, что по пьяни застрелит кого, а выбросить… ну, убил бы. А так я сказала, что Сереже отдала, Сережу Леха уважал… Но вы погодите, я сейчас принесу.
Дашенька вошла в дом и через минуту вернулась с полиэтиленовым пакетом, из которого и достала красно-черную сумку "Everlast", со множеством кармашков на молнии. Иван бережно взял сумку и принялся методично расстегивать карманы один за другим.
– Больше ничего в ней не было, кроме еды? - спросил он.
– Нет, - сказала Дашенька.
Покончив с боковыми карманами, он заглянул внутрь, расстегнул два маленьких кармашка и развел руками:
– Ничего.
– Погоди, - сказала Маша. - Дай мне.
Сумка показалась ей странно тяжелой.
– Тут должен быть еще один карман, - сказала она, переворачивая сумку.
Так и есть - последний карман вделан в дно, молния почти незаметна. Маша осторожно расстегнула ее - и прямо на стол выпало шесть упакованных в целлофан пачек.
– Он их поменял, - восхищенно сказал Иван. - Он их поменял на доллары.
И в этот момент они увидели, что Леха проснулся. Круглыми глазами он смотрел на лежащее на столе богатство.
– Ни хрена ж себе, - сказал он.
– Что, жалеешь, что сам не нашел? - зло сказал Иван.
– Нет, - ответил Швондер, и голос его звучал неожиданно трезво. - Я только глядя на эти деньги понял, что Сереги больше нет. Вот он десять лет их зарабатывал - а теперь умер. А я эти же десять лет бухал и тоже умру. А когда-то мы были друзьями и вместе слушали про звезду Аделаиду.
Обратно ехали молча. Наконец Иван спросил:
– И что мы будем делать с этими деньгами?
– Как что? - сказала Маша. - Половину Лизе, половину - Сережиным родителям.
– Сережины родители ничего не знают, - сказал Иван. - Это были шальные деньги, Сереже просто повезло, что он наткнулся на такого клиента. На его месте мог быть я, родители здесь вовсе ни при чем, да и не нужны им деньги, ты же их видела. Старые уроды, сам Сережа с ними толком не общался. Ему это уже не нужно, а они - они не заслужили. Да мы их лучше себе оставим.
– Иван, я тебя не понимаю, - сказала Маша. - Что ты такое говоришь? Это же не наши деньги, как мы можем оставить их себе?
– Проще простого, - ответил Иван. - Мы можем поменять их обратно на рубли, отдать Лизе сто восемьдесят тысяч, можно даже его родителям столько же отдать, все равно еще тысяч восемьсот останется. Мы их заберем себе и это будет честно - и справедливо. В конце концов, все с самого начала говорили о трехсот шестидесяти тысячах рублей, а вовсе не о шестидесяти тысячах долларов. Никто ведь не узнает, что Сережа их поменял.
– Ты что? - сказала Маша. - Кто не узнает? Это же люди, с которыми ты работаешь. Ну, твои друзья. И Гена, и все остальные. Ты что, их обмануть хочешь?
– Ты ничего не понимаешь, - сказал Иван. - Все деньги в этой стране так и делались: на разнице курсов, на везении, на том, что кто-то знал больше и это использовал. При чем тут - друзья, не друзья?
– Это была Лизина схема, - сказала Маша. - А Лиза сейчас ждет ребенка. Ей нужны эти деньги.
В этот момент Иван понял, что ничего не сможет объяснить Маше. Эти люди - его друзья, и он не должен их обманывать. Все проще простого, будто и не было последних десяти лет жизни. В этот момент для Ивана Билибинова кончились девяностые.
– Да ладно, - сказал он, - я пошутил. Ты что, решила - я всерьез? Возьми мой мобильный, набери Лизу, скажи ей.
31
Проснулся Горский от телефонного звонка. Документы были готовы, и ему надо было срочно вылетать назад, Йен звонил каждый день, поторапливал, говорил, все уже на мази. Горский тянул время, чтобы увидеться на прощанье с Машей, старался чем-нибудь себя занять, вчера до ночи пил "Макаби" с Женей, с утра невозможно было проснуться, и он не сразу сообразил, что Женя уже на работе и, значит, трубку поднимать ему. Просыпаться не хотелось: на этот раз никаких кошмаров не снилось, сон был скорее идиллический - он сидел в своей московской квартире, слушал "Future Sound of London" и ждал в гости Антона, Никиту и Олега, которых не видел много лет. Похоже, дело происходило года четыре назад, когда полупарализованный Горский был прикован к инвалидному креслу, но во сне он расхаживал по квартире, рассматривал картинки на стенах, менял компакты в аудиоцентре и вообще радовался московской жизни. И вот, когда во сне ему должны были позвонить в дверь, наяву раздался телефонный звонок.
Звонила Маша. Она нашла деньги. Вот и хорошо, сказал Горский, все еще не до конца проснувшись, вот и славно. Маша рассказывала, что теперь они выяснили: в последний день жизни Волков забрал деньги, поменял их на доллары, поехал к старой подруге за город, трахнул ее и оставил у нее сумку с деньгами. Он позвонил Ивану и сказал, что все компактно упаковал, а утром собирался забрать деньги. Может, он не хотел держать такую сумму дома, а может, просто боялся везти деньги из Подмосковья поздно вечером, кто теперь разберет.
– А домой к нему приехала Таня, - уточнил Горский. - И, если верить ей, они тоже… - Горский зевнул и окончательно проснулся, -…занимались сексом.
Вот ведь, подумал Юлик, было в моей жизни три убийства, которые я непонятно зачем расследовал. И каждый раз выяснялось, что жертва спала со всеми подряд. Интересно, это выяснится про любого, если покопать? А может эти, которые будущие жертвы, так спешат взять от жизни побольше, потому что знают, что им мало осталось? Или - наоборот - так растрачивают себя, что гибнут раньше? В конце концов, подумал Горский в утреннем озарении, может, моего ангела-хранителя, который посылает мне эти истории, просто возбуждает сюжет про смерть и промискуитет?
Интересно, думала в это время Маша, Волков успел между двумя барышнями хотя бы душ принять?
– Неудивительно, - сказал Горский, - что при таком образе жизни Волкову только и оставалось плыть по течению.
– Почему?
– Ты только прикинь. Он сплел такую запутанную сеть отношений, что вся его энергия должна была уходить на то, чтобы эту сеть поддерживать. Чтобы Таня, Света, Лиза, Даша, кто там еще, не вцеплялись друг другу в волосы, чтобы все если не любили, то хотя бы мирились с существованием друг друга. Я думаю, Волков просто хотел, чтобы его любили, - и хотел этого так сильно, что его желание засасывало, как в воронку, всех, кто с ним соприкасался.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
