— Еще нет. Сорняки надо выдирать с корнем. Вербовщиков и новых нанять не трудно. Надо убрать тех, кто их нанимает. Есть двое посредников. Они мало что знают. Найти главаря очень трудно. Он залег в берлоге и не высовывает носа. Его заменяет в делах дочь. Варвара Пекарева. Она тоже скрылась. Тут я сама виновата. Проморгала.
— Я знаю ее. Мы с Егором следили за Толстиковым. Он часто встречался с этой бабой. Егор был неплохим сыщиком и хорошим парнем. Немного наивным и жадным до денег, но по сути своей неплохим. О жене и ребенке думал, нищета надоела. Я знала, что затея провалится, но переубедить его не смогла. Он полагал, что Толстиков убил Пекарева и его сына, чтобы жениться на Варваре, что сговор между ними имел целью уничтожить все препятствия для воссоединения. Она уехала в командировку, чтобы иметь алиби.
— Такую женщину не могут интересовать примитивные исполнители ее воли. Теперь он ей не нужен. Мавр сделал свое дело — мавр может умереть. Варвара с отцом задумала более грандиозное мероприятие, и они попросту избавляются от старых ненужных звеньев. На их счастье вовремя подвернулась я. Вот почему они мне не мешали, а даже помогали, подослав Толстикова с необходимой информацией. В конечном итоге и я им стала не нужна. Толстиков попытался меня убить, но попался в мышеловку и сам погиб.
Наташа достала из письменного стола пачку фотографий и передала Кате.
— Вот эти снимки должны были обнаружить в моем доме, после того как мой труп нашли бы возле подъезда с прострелянной головой.
Катя просмотрела фотографии:
— Толстиков тебя фотографировал возле трупов. Значит, вся вина пала бы на тебя?
— Конечно. Следствию пришлось бы закрыть дело. Убийца найден, но мертвым.
— Я заберу у тебя эти снимки. И еще. Я знаю, что у тебя нет никакого разумного способа передать все накопленные тобой материалы следствию. Ты собрала полный архив на женщин, вывезенных в Иорданию. Очевидно, хотела предъявить документы следствию и потребовать от властей сделать все, чтобы женщин нашли и вернули на родину?
— Ты права. И я уже знаю, как это сделать. Завтра приезжает один крупный дипломат из Иордании. Он был когда-то моим хозяином, но я от него сбежала. Это он присылает заказы на женщин и детей в Россию, а там распоряжается их судьбами. Но сейчас он интересует только меня. Вряд ли группировка Пекаревой и ее отца будет продолжать с ним сотрудничество. Они обрубают все концы. В том числе и арабские.
— Передай мне свой архив, а я найду способ сдать его следствию. Ты не должна попасть под подозрение. У тебя еще много дел, а я могу выйти из игры. Поверь, я сделаю все, как надо, и не попадусь. Но следователи будут знать, что архив сдала им я, а не ты.
— Я не хочу тебя подставлять.
— А ты и не подставишь. У Трифонова хватает на меня улик. Одной больше, одной меньше… Зато у тебя будут развязаны руки. Ты сможешь продолжить свою работу на пользу дела. И если не допустишь ошибок, сможешь выиграть, отдав лавры победителя тщеславным ментам. А сама остаться на свободе. Как говорится в рекламах, «Ведь ты этого достойна!» Я уверена, ты еще будешь счастлива. По-настоящему, по-бабьи счастлива. За всех за нас, загубленных и погибших. Ты просто обязана доказать сему миру, что есть на земле справедливость и она может торжествовать и побеждать. Извини, это не высокие слова, а крик души. Ты самая достойная и сильная женщина. И я вижу тебя воочию, а не читаю женский роман. В кого нам верить, если на тебя наденут наручники?! Ты наша надежда, а она не может умереть, даже последней.
— Хорошо, Катя. Я отдам тебе материалы. Я вижу огонь в твоих глазах. Когда ты сюда зашла, они были мертвыми.
— Постарайся не обмануть меня. Нельзя нарушать волю умирающего. Я сдохну с улыбкой на лице, если буду знать, что ты вышла на финишную прямую и рвешься к победе, минуя все препятствия.
— Что ты задумала? При чем здесь смерть?
— Не при чем. Я утрирую. На меня ты можешь положиться. Я доведу черную работу до конца. Это единственное дело в моей жизни, за которое мне не будет стыдно.
Катя ушла поздно. Она не сказала, что знает где искать Варвару Пекареву. Решила сначала убедиться в своем предположении. Егор следил за Варварой. Он хотел проверить свою версию, будто Толстиков и Пекарева задумали убийство ее мужа и пасынка ради воссоединения. Он знал, где работает и живет Варвара, знал и еще об одной квартире в тихом спальном районе. Варвара приезжала туда только ночью и не часто. Квартира принадлежала молодому ученому-фармацевту. Однажды Власов увидел их вместе. Тогда-то он и понял, кто интересует Варвару по-настоящему. Высокий красавец лет тридцати пяти, она рядом с ним вся цвела от счастья. Увидев эту парочку один раз, Егор понял несостоятельность своей версии. Долговязый, тощий Толстиков с носом-рубильником и такая красавица! И как он мог до такого додуматься?! Ясно, что Варвара использует Толстикова как орудие убийства, и не более того.
Если Варвара не сбежала из Москвы, искать ее надо у фармацевта. Это для нее самая надежная крыша.
Катя решила проверить свою догадку.
10
Впервые Трифонов был вынужден воспользоваться чужим именем. Куприянову удалось убедить главного редактора популярного издания выдать два удостоверения на вымышленные имена несуществующих журналистов. Документы сыщикам дали с условием возврата через сутки. Следующим препятствием стало само проникновение в закрытый клуб, где намечался вечер, посвященный высокому гостю из далекой Иордании. Пришлось уговаривать директора. Ему предложили заманчивые условия. Он пропускает двух репортеров, а те, в свою очередь, разрекламируют его клуб как лучшее развлекательное заведение столицы. Директор клюнул на эту удочку, поставив условие — не пользоваться фотовспышками во время представления, чтобы не испортить задуманные светоэффекты. Ударили по рукам.
Начало вечера намечалось на девять часов.
Трифонов и Куприянов стояли в стороне от центрального входа и наблюдали за прибывающими гостями. Столько шикарных лимузинов, одновременно собравшихся в одном месте, им видеть еще не приходилось. Артисты, олигархи, вся столичная знать и высокие представители дипломатического корпуса — под одной крышей. Куприянов едва успевал записывать номера машин.
— Может быть, они не приедут, Александр Иваныч? — предположил он. — Дипломаты не любят опаздывать, а уже девять часов.
— Должны приехать. Визит Абу аль Фар Хари-ма расписан по минутам. Сплошные переговоры. Где
он еще сможет спокойно и свободно переговорить с Вайсбергом? Лучшего момента не найдешь. В отелях и кабинетах не станешь совершать сделки по поставкам живого товара в Иорданию. А здесь такая возможность есть. Много шума, музыки и народа. Отличный способ остаться никем не услышанными. Идея этого сборища принадлежит Вайсбергу. Директор клуба, с которым мы вчера общались, когда-то возглавлял отдел в Росконцерте, а Вайсберг с его помощью разъезжал по стране с кордебалетом. Как мы теперь знаем, все танцовщицы пропали. Уезжали по приглашениям в Иорданию на легкие заработки и не вернулись.
