Тут он извлек из саквояжа платье, а затем — записную книжку Оливии.
— О, вот это уже интересно, — пробормотал капитан. Усевшись на стул, он налил себе стакан вина, отхлебнул глоток и принялся листать ее. Минуту спустя, явно озадаченный, проговорил:
— Допускаю, что мой английский далек от совершенства, но все, что здесь написано, — полнейшая бессмыслица. Может быть, вы объясните мне, что означают эти каракули?
Оливия заявила:
— Сначала отпустите моих друзей.
Капитан пожал плечами и бросил книжку на кровать.
— Что ж, у нас впереди еще много ночей, и мы с вами успеем наговориться.
Он снова запустил руку в саквояж и вытащил пистолет.
— О… женщина, а носите с собой такие ужасные вещи! — воскликнул капитан. — Впрочем, зная, с какой компанией вы водите дружбу, я прекрасно понимаю, зачем вам это могло понадобиться. Нисколько не сомневаюсь, что к утру наше французское гостеприимство придется вам по душе.
Оливия нахмурилась, однако промолчала.
Тут капитан вытащил еще одно платье. Оливия едва не расплакалась — это платье было на ней во время последнего обеда на борту «Сибариса». Увы, та восхитительная ночь больше никогда не повторится…
Взглянув на Оливию, капитан сказал:
— Мне бы хотелось, чтобы вы надели вот это платье. В нем вы будете выглядеть гораздо привлекательнее, чем в вашем тряпье. Видимо, так вас нарядили для маскировки, не так ли?
— Благодарю вас, но я предпочитаю именно такой наряд, — ответила Оливия.
Капитан снова пожал плечами и бросил платье на кровать.
— Что ж, в таком случае вы наденете его, когда я буду представлять вас императору.
Де Женур опять принялся рыться в саквояже. Вытащил он и пакетик с ядовитым порошком, который дал Оливии Аламар.
И тут у нее появилась идея.
— Послушайте, месье… Ведь Франция отсюда далеко, не так ли? Почему же вы уверены, что сможете доставить меня в Париж?
Этот вопрос вызвал именно ту реакцию, на которую Оливия и рассчитывала. Капитан ударил кулаком по столу — да так, что некоторые мелкие вещи посыпались на пол, — и заорал:
— Помолчи, английская сучка! Ты не увидишь Франции, пока не будешь валяться у меня в постели и удовлетворять все мои прихоти!
«Нет, не зря леди Финч говорила, что французы чересчур вспыльчивы, — мысленно улыбнулась Оливия. — Какое счастье, что она оказалась права!»
Судорожно сглотнув, Оливия изобразила смущение и уронила шаль к своим ногам. Наклонившись за ней, она схватила пакетик с ядом и зажала его в кулаке.
Глядя на лагерь с вершины холма, Роберт раздумывал, как бы освободить Рейфа и его людей.
А также Оливию.
Судя по голосам, доносившимся из лагеря, французские драгуны уже напились, и им ничего не стоило ради забавы перерезать всех пленников. Так что следовало поторопиться — майор прекрасно это понимал.
— Мне кажется, я не вижу Аламара, — прошептал Гаспар. — Значит, он либо сбежал, либо…
Роберт молча кивнул. Он и сам уже пришел к выводу, что Аламара скорее всего нет в живых. Кроме того, нигде не было видно Оливии. Куда же она могла деться? А ведь он уже решил, что скажет ей о своих чувствах — скажет, что любит ее, и попросит у нее прощения…
— Смотрите, это не наша королева? — спросил Джемми, указывая на палатку, стоящую посреди лагеря.
На холщовой стенке можно было различить тень — мужскую фигуру, склонившуюся над столом. А рядом была еще одна тень — явно женская.
— Оливия! — пробормотал Роберт и вздохнул с облегчением.
— Гаспар, — прошептал он, — посмотри-ка вон туда. — Майор указал на навьюченных мулов. Несчастные животные еще не были разгружены. — Если бы нам удалось спуститься туда и заполучить ящик пороха, мы могли бы их праздник увенчать своим фейерверком, как ты считаешь?
Гаспар засмеялся и с ножом в зубах пополз в направлении одного из вражеских постов, выставленных по периметру лагеря.
— А мне что делать? — спросил Джемми.
— Прикрой меня, — сказал Роберт и направился к мулам.
Почти все французы пьянствовали, сидя у костра; часовые с завистью наблюдали за ними и не очень-то добросовестно выполняли свои обязанности.
Роберт подкрался к ближайшему животному, но, как назло, это оказалась Эвелина. Ослица, увидев его, оглушительно заревела.
— Заткнись, — прошептал Роберт. — Тихо! Ты что, не видишь, что я пришел к вам на помощь?
Эвелина несколько секунд смотрела на него, а затем снова разразилась душераздирающим ревом.
— Как вы сумели меня найти? — спросила Оливия. — Ведь испанцы ненавидят французов, и я не думаю, что меня мог выдать один из них.
Капитан засмеялся.
— Вы явно недооцениваете власть золота!
Немного помолчав, он снова наполнил свой стакан и сказал:
— Если вам так уж хочется знать, это сделал один из ваших соотечественников. Он охотно согласился выдать вас за часть клада — ведь мы непременно его найдем. — Указав на бутылку, капитан спросил: — Не желаете сделать глоток вина перед сном?
— Мне не нравится урожай этого года, — ответила Оливия.
Она пыталась как-нибудь отвлечь внимание Француза, чтобы всыпать ему в стакан свой порошок. «Если он попытается затащить меня в постель, — думала Оливия, — то я сама проглочу яд».
Тут вдруг раздался безумный рев Эвелины, и Оливия насторожилась — именно так Эвелина кричала всякий раз, когда Роберт пытался с ней подружиться.
Неужели Роберт?
Ослица снова заревела, и капитан де Женур, поморщившись, заткнул уши.
Оливия лихорадочно соображала. Нет, не может быть! А если все-таки Роберт? Ведь такую реакцию у Эвелины вызывал только он.
Да, конечно, это Роберт!
Значит, он жив! А капитан де Женур солгал!
Капитан тем временем подошел к выходу и высунулся из палатки. Убедившись, что он не смотрит в ее сторону, Оливия высыпала в его стакан с вином порошок Аламара.
— Уймите эту проклятую тварь! Немедленно! — закричал де Женур.
Оливия ликовала: порошок, немного побулькав, растворился в розовом вине.
Тут капитан вернулся к столу и взял свой стакан. Несколько секунд спустя прогремел выстрел, и несчастная Эвелина умолкла навсегда.
— Наконец-то сдохла эта проклятая скотина, — проворчал капитан и залпом осушил свой стакан.
«И ты, негодяй, тоже», — подумала Оливия.
Внезапно раздался огромной силы взрыв, затем еще один. И тотчас же послышалась ружейная пальба.
Схватив пистолет, капитан бросился к выходу. Но вдруг остановился и, схватившись руками за горло, обернулся, дико вращая газами. Потом уставился на пустой стакан.
