Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
— И как вы добились этой герметичности? — Осматривая модель со всех сторон, поинтересовался Петр.
— Шток вытеснителя из главного цилиндра проходит через сальник с набивкой из пакли и дегтя. Рабочий цилиндр имеет кожаную манжету, подобно махине Ньюкомена.[18]
— На мой взгляд, не очень удачное решение, — все так же осматривая модель, задумчиво произнес Петр. — Какова бы ни была разница в температуре, кожа будет ссыхаться.
— Мы думаем над этим вопросом, — вмешался в разговор Новиков, так как это уже была скорее его епархия. — Хотели использовать наполнение с тыльной стороны поршня водой, как это и есть у Ньюкомена, но мне кажется, что данное решение все же неудачно.
— А что если использовать кольцо из металла? — Выпрямившись, произнес Петр, словно на него снизошло какое‑то озарение.
Сам он в этом уверен не был. Просто подумалось, а скорее даже вырвалось без какого‑либо осмысления. Но как видно к вот таким его озарениям, в Саглино относились с должной серьезностью. Молодые люди тут же переглянулись, затем посмотрели на Нартова.
— Потребуется просто небывалая точность. Сомнительно, что таковое получится, — задумчиво помяв подбородок, произнес ректор. — Впрочем, в последствии кольцо и стенка цилиндра смогут притереться, исключив зазоры.
— Но машина неизменно нагреется, металл расширится, — Это уже Силин. Похоже о присутствии императора все на некоторое время позабыли. — Кожа деформируется, метал же заклинит.
— А если кольцо не сплошное, а с разрезом, — решил не отставать Новиков, — тогда расширившись, кольцо ликвидирует разрыв и станет снова сплошным.
— Потребуется точный математический расчет и очень точное исполнение в металле, — покачал головой Силин.
— Ну, расчеты за тобой, а касаемо точности исполнения деталей, это уже моя забота. А главное, кольцо должно быть не одно, а несколько. Скажем три, с размещением разрезов по окружности, так чтобы они ни в коем случае не оказались друг напротив друга.
— Вы забываете о том, что при трении металла, будет выделяться тепло само по себе. К тому же, при такой работе металл будет стираться. Кожаный манжет заменить не так трудно и уж куда дешевле, чем металлический. И стоить он будет куда как дешевле, чем кольцо, требующее высокой точности исполнения, — охладил пыл молодых людей Нартов.
— Продумать подачу смазки в цилиндр, — вновь внезапно подбросил свои пять копеек император.
В ответ на это, все вновь внимательно посмотрели на Петра. Тот только слегка пожал плечами, мол я и не виноват вовсе, само как‑то вырвалось. Но похоже если у него эта мысль просто слетела с языка, то присутствующие отнеслись к ней с должным вниманием и у них образовалась очередная головная боль.
Желая хоть как‑то отвлечься, Петр скользнул взглядом по все еще работающей модели и тут его взгляд внезапно для него самого зацепился за спиртовую горелку. Поначалу он не понял, что именно его так заинтересовало, но потом вдруг осознал, что его привлекли сразу три момента, показавшиеся ему странными. Первый, цвет жидкости в прозрачной емкости. Хотя жидкость и была прозрачна, но имела бледно желтый цвет. Второй, запах. Уж как пахнет спирт он знал хорошо, благодаря все тем же разудалым, первым годам правления. И наконец третий, пламя. Спирт горел иначе, эдаким синим пламенем, а тут то же желтое. А еще, на пробирке появилась копоть.
— А что это у вас за спиртовка? — Отвлекая присутствующих от увлекшего их вопроса, а вернее сразу нескольких вопросов, поинтересовался Петр.
— Спиртовка самая обычная, — тут же поспешил с ответом Новиков, — просто в нее заправлен фотоген.
— Что это еще за фотоген? Никогда не слышал, — Петр заинтересованно посмотрел на Нартова.
— В переводе с греческого, если дословно, свет рождающий. Сейчас это не так заметно, но с наступлением темноты становится очевидно, что при горении это масло дает больше света нежели свеча.
— А почему свет рождающий. По моему, рождающий свет куда благозвучнее.
— На русском, — возразил Нартов.
Петр слегка стушевался. Ну да, как он мог забыть о моде ученых давать замысловатые названия на греческом или латинском языках. С другой стороны, если в иных случаях получается несколько заковыристо, а порой и изрядно, сейчас и впрямь, звучит довольно гладко.
— А отчего фотогеном заправили, а не спиртом? — Признав право ученых называть новинки, как им заблагорассудится, поинтересовался Петр.
— Для движетеля изрядное тепло потребно, — начал объяснять Силин, — а фотоген горит жарче свечи, чего уж говорить о спирте. Потому его и пользуем.
— Ясно. А из чего этот фотоген‑то получаете?
— А это не мы, — с готовностью принялся объяснять Новиков. — Это наши химики, Фролов у них за старшего. Они задались целью разложить нефть на составляющие. Все вокруг вонью пропитали.
— Интересно. Андрей Константинович, раз уж здесь все, то давайте пройдем в их лабораторию.
— Государь, они еще не закончили исследования. Потому пока и просили о своих успехах не рассказывать. Там работы только в самом начале. Хотя, по чести сказать, все больше по причине больших просторов России матушки. Образцы слишком долго доставляются.
— Ничего. Здесь то же не махина готовая, а все же есть на что посмотреть. Веди, Андрей Константинович.
Трудно сказать, на что рассчитывал Нартов, пытаясь остановить Петра. Нет, то что ему хотелось предоставить уже реальные результаты, а не голые наработки, это понятно. Но при всем при том, что предположение о дистилляции нефти исходило от самого Петра, затея изначально была обречена.
Лаборатория химиков располагалась на третьем этаже в самом дальнем крыле здания института. Отчего на отшиб выселили именно группу Фролова, было абсолютно непонятно. Любая химическая лаборатория не отличается благовониями, если в ней не производят именно таковые. Впрочем, запахи и впрямь неприятные.
Эта группа состояла из четырех человек. Петру даже польстило то с каким вниманием Нартов отнесся к его предложению по нефти. Но как оказалось, что работа с нефтью была только побочным занятием, основная тема имела совершенно иную направленность. Да и группа сформировалась спонтанно. Так сказать ввиду общности интересов.
Как оказалось, в настоящий момент были разложены и описаны два образца из двух различных месторождений. Один из Баку, второй с реки Сок. В скором времени должны были доставить и образцы с реки Ухта.
Первые результаты свидетельствовали о наличии в двух образцах четырех схожих составляющих. Легких летучих, названных флас, что в переводе с греческого означает вспышка, из‑за их способности вспыхивать даже на от солнечного света в жаркую погоду. Уже известного фотогена. Капновиса, все с того же греческого, коптящий. Разжечь его было уже несколько труднее и при горении он давал много копоти. И наконец иполимоса, густого остатка, которые уже не подавались перегонке, а при дальнейшем нагревании происходило возгорание.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
