— Но как тот англичанин получил от Фарука монету, которую вы продали на аукционе? — спросил Мерсер.
— Все материалы на эту тему засекречены. Может, вам удастся разговорить федералов. Если вам повезет, мисс Купер, — Старк поднялся, чтобы проводить нас из кабинета, — возможно, в следующий раз вы не только принесете мне на оценку несколько монет мисс Рэнсом, но и сообщите наконец развязку этой старой истории, которую вам поведают в Секретной службе. Меня уже много лет гложет любопытство.
Мы поблагодарили хозяина за помощь и подождали, пока сложная система безопасности выпустит нас сначала в приемную, а потом в вестибюль.
У меня завибрировал мобильник. Когда мы выходили из лифта, я достала его из кармана.
— Позвони в Секретную службу и договорись о встрече, — сказала я Мерсеру. — Надо это прояснить.
— Алекс?
— Да.
— Это Кристина Кирнан. Ваш совет насчет «мышеловки» здорово помог.
— Вы взяли насильника? — Я обернулась к Мерсеру и подняла большой палец. — Где?
— Как вы и говорили, он стоял на углу 102-й и Мэдисон и звонил бабушке в Доминиканскую Республику.
— Всегда одно и то же. Они начинают звонить и попадают в ловушку. По описанию подходит?
— Да, насколько потерпевшая смогла его запомнить, включая хирургический шрам в паху. У него нашли телефон девушки и два документа на ее имя.
— Есть следы от уколов?
— Да, он наркоман. Со стажем.
— Судимости?
— Сначала надо выяснить, как его зовут. — Она рассмеялась. — Мы узнаем это, когда проверим отпечатки пальцев. Но он явно уже общался с законом. В участке вел себя так, словно это дом родной.
— Хочешь, я подъеду и помогу снять показания?
— Он пока молчит. Когда мы его взяли, сразу начал твердить про адвоката. Телефон он нашел на улице, а документы — в мусорном баке. Это все, что мы от него услышали, и теперь он нем как рыба. Я хочу затребовать ордер, чтобы взять образец слюны для теста ДНК и составить обвинительный акт. Думаю, до завтра ваша помощь не понадобится.
— Хорошая работа, Кристина.
— Спасибо. Увидимся утром.
Я захлопнула крышку телефона.
— Где тут можно выпить? — спросил Майк.
Я взглянула на часы. Половина седьмого.
— Давайте зайдем к «Майклу» на 55-ю улицу. Там можно спокойно посидеть и обсудить наши дела.
— Так, а что там с дождем? — Майк выглянул на улицу. — Где твоя тачка?
Мерсер махнул в сторону шоссе, где мы оставили машину. Автомобиль Майка стоял ближе, поэтому мы под моросящим дождичком пересекли 57-ю улицу и, обогнув один квартал на 5-й авеню, вышли на Западную 55-ю.
Мы уже почти расправились с ужином, когда Мерсеру пришло сообщение на пейджер, и он отправился звонить по телефону.
— Все еще собираешься завтра за город? — спросил Майк.
— Непременно. Вы с Вэл не хотите присоединиться? Вместе будет веселее.
Он провел пальцем по краю бокала с недопитой водкой.
— У Вэл сейчас не лучшие времена, Алекс.
Майк познакомился с Валери Якобсон после того, как она сделала мастэктомию. Потом она прошла интенсивный курс химиотерапии, но доктора предупредили, что у нее очень стойкая форма рака, и ей надо внимательно следить за любыми изменениями в состоянии здоровья.
— Расскажешь?
— Может, ничего серьезного и нет. Просто я знаю, как ее это пугает, хотя она старается не подавать виду. Она всегда в подавленном состоянии. На днях ей снова сдавать анализы. Может, как-нибудь позвонишь ей, попробуешь ободрить.
— Какая же я свинья, что тебе приходится об этом просить. В последний раз я говорила с ней недели две назад, незадолго до процесса. Конечно, я ей позвоню. Ты не думаешь, что несколько дней на Виньярд…
— Сейчас она не сможет туда поехать, Алекс.
— Эй, посмотри на меня, Майк. — Я приподняла ему голову за подбородок, чтобы он встретился со мной взглядом. — Не замыкайся в себе, ладно? Ты всегда можешь говорить со мной начистоту. Я ведь не умею читать мысли.
Сзади подошел Мерсер и положил руку на мое ушибленное плечо.
— Допивайте свои коктейли. Мы едем в больницу.
Я подумала, что речь идет о сексуальном преступлении и Мерсера вызвали вести допрос.
— Изнасилование?
— Нет. Наш приятель Эндрю Триппинг получил несколько ножевых ранений.
— Он не?..
— Будет жить. Раны неопасные, просто несколько порезов на спине.
— Его отвезли в Беллвью?
— В Нью-Йоркский госпиталь.
На углу Йорк-авеню и 78-й улицы. Это рядом с моим домом, а не Триппинга.
Мы оставили на столике деньги за ужин и вышли на улицу. Дождь перестал, но, когда мы ехали в больницу, расположенную на северо-востоке, мокрая мостовая еще блестела в свете встречных фар.
Наше появление смутило сиделку, особенно когда мы предъявили удостоверения. Она кивнула на маленькую палату, отделенную от ее комнатки зеленой занавеской.
— Ему дали успокоительное. Я схожу посмотрю. Не уверена, что сейчас подходящее время для разговоров с пациентом.
Когда она ушла, я шепнула Мерсеру:
— А я не уверена, что нам вообще стоит с ним разговаривать. У него есть адвокат, и завтра утром они должны вместе явиться к Моффету с повинной.
— Но я могу расспросить его о нападении, верно? В данном случае он жертва.
— Поговори с сиделкой. Ты не думаешь, что его уже допросили? Наверно, его привезла сюда «скорая», после звонка в 911.
Я удалилась в приемную, а Майк с Мерсером направились в палату. Они пробыли там минут пятнадцать и вернулись ко мне.
Майк покачал головой.
— Даже не знаю, что сказать. Начнем с того, что он псих, верно?
— Ему поставили диагноз «параноидальная шизофрения».
— Значит, ему везде мерещатся преследователи?
— По большей части.
— Куп, на тот случай, если тебе кажется, что у тебя слишком спокойная жизнь, имей в виду, что мистер Триппинг шел к тебе в гости.
— Господи, зачем?
— Наверно, не мог дождаться до утра. Я не стал его спрашивать о твоем деле, просто выяснил, что произошло.
— И что он рассказал?
— Довольно невнятную историю. Не знаю, кто тут виноват — он сам или лекарства. Тайный заговор и все такое. За ним гоняются адвокаты, его преследуют террористы, ЦРУ хочет его смерти, он больше никогда не увидит сына. По-твоему, в этом есть какой-то смысл? — спросил Майк.
— Понятия не имею, — ответила я. — Почему он шел ко мне? Вот что меня сейчас беспокоит.
