— Я пыталась узнать отца по его записям, — говорила Нора. Или как-то так. Слишком много она болтает. Почему нельзя просто наслаждаться погожим деньком? А теперь еще и вытаращилась на него, ждет, видать, какого-то ответа.
— А он был писателем?
Она покачала головой.
— Нет, ученым. Ты разве не знал?
Что? Откуда ему знать? Почему он вообще должен что-то знать об этом парне? Это он, Пират, был жертвой.
— Нет.
— Выдающимся ученым. Он мог бы прославиться на весь мир. Но в его записях столько научных терминов, я не могу по ним понять, каким он был человеком.
— А старые фотографии? — У Пирата, честно говоря, не было ни малейшего желания продолжать беседу, но этот вопрос лежал на поверхности.
— С фотографиями возникли проблемы.
— Да? Жаль. — Он уже хотел поскорее вернуться за руль, но Нора, судя по всему, никуда не спешила. Она о чем-то глубоко задумалась. Исключительно для того, чтобы выдернуть ее из этой задумчивости, он высказал еще одну идею: — Может, расспросишь мать?
— Я раньше расспрашивала, — сказала Нора. — Но теперь и с этим возникли проблемы.
Господи.
— Какие же?
Она обернулась к нему.
— Ну, понимаешь, все как в «Гамлете».
«Гамлет». То есть Шекспир. Пират Шекспира не читал, но она уже говорила что-то о нем в сарае у Джо Дона… что-то насчет кино.
— Ты имеешь в виду фильм?
— Нет, только сюжет.
Пират, понятия не имеющий о сюжете «Гамлета», предпочел промолчать.
— А если говорить конкретно, то ключевая проблема Гамлета.
— Ключевая, да?
Она кивнула.
— Стоит ли доверять призраку?
— А там есть призрак? — Не такая уж, может, и паршивая пьеса этот «Гамлет».
Нора изумленно на него уставилась. Пират запросто смог прочесть в ее взгляде потрясение: как это, он ничего не знает о «Гамлете»? Наверное, он очень упал в ее глазах. Пират ощутил близость крохотного оружия, хотя оно находилось сейчас далеко, под матрасом в его номере люкс.
Она улыбнулась — милая, дружелюбная улыбка, но этого недостаточно, чтобы он ее простил.
— Призрак отца Гамлета утверждает, что его убил дядя, чтобы заполучить жену и престол. И Гамлет не знает, верить ли призраку. Он бьется в агонии.
— А это он убил? Дядя?
— Ага.
— Как?
Нора задумалась, прикрыв глаза.
— Не помню.
Как это так?
— Может, зарезал?
— Вряд ли. — Она открыла глаза. Белки были красные: то ли от травы, то ли от огорчения. В конце концов, это могила ее отца, а она девушка эмоциональная. — В финале есть сражение на шпагах. К тому времени Гамлет уже знает, что его дядя — убийца, но слишком поздно.
Пирату стало сложно следить за перипетиями сюжета.
— Напомни мне, зачем мы вообще об этом заговорили, — попросил он.
— Из-за тебя.
— Меня?
— Ну, если ты этого не делал, то кто-то же сделал.
Опять начинается. Ее мамаша говорила примерно то же самое. А еще она уверяла, что у нее нет детей. Отреклась от своей дочери. Зачем? Разве он может причинить ей вред? Вряд ли.
— Да. Кто-то другой. И личность не установлена.
— Вот тут и возникает вопрос, поднятый в «Гамлете».
— Почему это?
— Меня надоумил дед. Мол, убийца обязательно оказывается рядом с вдовой.
— У тебя и дед есть?
— Даже двое. Но я говорю о папином отце. Он живет в Новом Орлеане, но я ни разу не виделась с ним в детстве.
— Да?
— Мы встретились только в этом семестре. И знаешь, что он мне сказал? Насчет пленки и прочего? Он сказал, что с самого начала знал: посадили не того.
— Крутой у тебя дед.
— Но это еще не самое страшное.
— Да ну?
— Самое страшное — это кого он подозревал.
И это самое страшное? Пирату так не казалось, но его одолело любопытство.
— И кого же?
Из глаз Норы потекли слезы, совсем как у матери.
— Он так хорошо со мной обращался, воспитывал, как родную дочь… Я не могу поверить, что он пошел на такое. И зачем? Причин ведь не было. — Лицо Норы опять обезобразилось.
Пират понял, кого она имеет в виду. Все стало на свои места. У него была припасена превосходная история, и однажды он уже воспользовался ею, добившись потрясающего эффекта.
— Когда я сидел в изоляторе, случилась одна занятная штука… — начал он. — Еще тогда. Мы были вдвоем: я и следователь. Он сказал: «Это твой последний шанс во всем сознаться».
И Пират пересказал ей свою историю. Все прошло как по маслу. А что до реакции, то успех его ожидал ошеломительный. Беззвучные слезы потекли двумя серебристыми ручейками. Наверное, это у нее в ДНК.
Глава 25
— Нелл?
— Да? — Чернокожая женщина, явно образованная, но Нелл не узнала ее голоса.
— Это Вероника Райс.
— Ах да. Привет, Вероника.
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Пожалуйста. Я слушаю.
— Если тебе не сложно, я бы хотела встретиться.
— Конечно. Ты знаешь, где я живу?
— Да, спасибо. — Вероника замолчала. Когда она заговорила вновь, в голосе ее послышалось смущение: — Но не могла бы ты приехать ко мне? У меня будет тренировка.
— Я думала, ты ушла с работы, — сказала Нелл, осознавая, что Вероника не хочет ехать к ней, и не понимая почему. Может, расовые предрассудки? Хотя вряд ли.
— Вернулась, — ответила Вероника. — Пенсию Бобби задерживают.
Вероника Райс преподавала историю в школе «Ист Миддл», а заодно тренировала местную софтбольную команду. Нелл нашла ее в нижнем ряду трибуны: она с блокнотом в руке наблюдала за разминкой девочек. Заметив Нелл, Вероника пригласила ее присесть рядом.
— Спасибо, что приехала.
— Да не за что.
— Отлично выглядишь.
А вот и неправда: Нелл перед уходом посмотрела на себя в зеркало.
— Ты тоже. — И также немного покривила душой: Вероника сбросила несколько фунтов, а она была из тех крепко сложенных женщин, которых потеря веса ничуть не красит, худея, они будто бы перестают быть собой. И широкое лицо ее было какого-то пепельного оттенка, как будто она давно не высыпалась.
— Мне очень жаль, что так получилось с пенсией Бобби.
