Когда она отошла, Ханна продолжила:
— Рёмер взял весы и кадастровую карту Копенгагена, и… спасибо, — кивнула она официантке, протянувшей ей ножницы и дыню, — и начал вырезать.
Ханна принялась резать бумажную скатерть. Нильс заметил, что молодая пара за соседним столиком косится на них украдкой. Вернее, не на них, а на Ханну.
— Рёмер просто-напросто вырезал из карты населенные районы и положил их на одну чашу весов, а на другую сложил незаселенные.
Нильс улыбнулся.
— А вы что вырезали?
— Похоже на Африку? — Она держала в руках кусок скатерти.
— Более или менее.
— Ну ладно, Южная Африка действительно получилась слишком узкой, но Австралия и обе Америки вполне узнаваемы, — сказала она, поднимая со стола еще несколько кусков скатерти и показывая ему.
— Вы вырезали континенты?
— Нет, воду. Океаны. Остались только континенты, все остальное я отрезала, — она принялась собирать куски бумаги, как пазл.
— Ханна? — Нильс настойчиво смотрел на нее, пока она не подняла взгляд. — Я со школьных времен не сталкивался ни с физикой, ни с математикой, поэтому вам придется сбавить темп. То есть вы взяли карту и вырезали оттуда континенты. Это я понял. Вы отбросили океаны?
— Да.
— Но почему? Зачем?
— Разве я не сказала, когда мы разговаривали по телефону? Мы должны вернуться в прошлое, Нильс, далеко в прошлое. В то время, когда континенты только появились. Когда только появились многоклеточные существа.
Нильс уставился на нее.
— Это все вопрос тектоники плит. Континентальных плит, земной коры и удельного веса гранита по сравнению с базальтом. Но сейчас нет никакого смысла начинать все это обсуждать, давайте начнем с чего-то другого.
— Отличная идея.
— Тектоника плит отвечает за то, что континенты передвигаются по Земле. Они постоянно находятся в движении. Этому есть длинное и подробное объяснение, от которого я вас избавлю.
— Спасибо.
— Но вы должны понять, что континенты состоят из гранита. Вы слышали о Минике Росинге?
Нильс покачал головой.
— Это гренландский геолог, автор теории о том, что гранит получился путем окисления базальта, а кислород для этого окисления материализовался из первых фотосинтезирующих бактерий, появившихся около 3,7 миллиарда лет назад.
Нильс поднял руки, сдаваясь.
Ханна на минутку задумалась.
— Ладно, давайте опустим объяснения и сразу перейдем к выводам. Или по крайней мере к частичным выводам: существование континентов — это условие жизни на Земле.
— Это вывод?
— Пожалуй, лучше будет называть это исходным положением. Смотрите.
Нильс внимательно следил за тем, как она складывает вместе вырезанные континенты — как части пазла. Молодая пара за соседним столиком таращилась на нее уже в открытую.
— Когда-то все континенты были соединены и располагались вокруг Южного полюса. Вот примерно так. Или нет, давайте я лучше нарисую, — она нашла в сумке черный фломастер и принялась рисовать на дыне соединенные континенты. — Вот так они располагались вокруг Южного полюса.
Нильс изучал ее взглядом. С той минуты, как они познакомились, в ней постоянно было что-то нервное — в походке, в жестах, но теперь эта нервность исчезла.
— Примерно так выглядела Земля около миллиарда лет назад, — сказала она, поднимая дыню.
— Тогда континенты были одним целым? — спросил Нильс.
— Да. Это очень распространенная сейчас теория, но выдвинута она была не более сотни лет назад, когда один немецкий астроном обнаружил взаимосвязь между ними — в буквальном смысле этого слова. Прошло немало лет, прежде чем кто-то ему поверил.
Нильс рассматривал дыню.
— Давайте отправимся в новый мир, — она подняла взгляд и посмотрела ему в глаза. — Давайте отправимся в мир под названием Родиния.
55
Нильс снял куртку. Кафе начинало наполняться проголодавшимися студентами.
— Слово «Родиния» происходит от русского слова «родина». И действительно, суперконтинент Родиния — это мать всех существующих на Земле стран.
— Понятно, — кивнул Нильс.
— Именно с образованием Родинии началось развитие жизни. Периоды после этого называются эдиакарий и кембрийский период. Были, конечно, и другие, но я не геолог.
— Почему мы говорим сейчас о континентах и…
— Родинии.
— И Родинии. Какое отношение это имеет к убийствам?
Ханна помолчала, машинально проглотила что-то со своей тарелки.
— Я знала, что в основе закономерности — люди. И жизнь. Согласно мифу, тридцать шесть праведников должны защищать человечество. Человечество же живет на земле — а не в океанах. Поэтому я убрала океаны. И тут, на довольно примитивном макете Родинии, я кое-что заметила.
Она подняла дыню.
Нильс снова бросил взгляд на молодую пару за соседним столиком, те перестали есть и сидели теперь, как на лекции в аудитории.
— Я посмотрела на булавки сверху и увидела, что они образуют узор. Этот узор я сопоставила с датами убийств, то есть с порядковыми номерами булавок. Я просто-напросто их пронумеровала. Семнадцатое убийство — это Пекин, четырнадцатое — это Кейптаун.
— Хайелитша. Южная Африка.
— Да, точно. Девятое убийство — это Мекка. Пятнадцатое — Тандер-Бей.
— Сара Джонссон.
— Именно. Давайте я нарисую. — Она переставила с их стола на соседний все тарелки и стаканы; девушка, сидящая за ним, изумленно отодвинула в сторону свои вещи. Ханна нарисовала на скатерти большой круг.
— Это Земля. Континенты располагались примерно так… — Она набросала абрисы континентов вокруг Южного полюса. — Представляете? А места убийств у нас вот здесь. — Она впечатляюще быстро расставила на рисунке тридцать шесть точек. — Теперь пронумеруем их соответственно хронологии. Видите теперь?
Нильс смотрел на рисунок.
— Видите, что номера образуют маленькие круги? Отдельные ряды?
— Возможно.
— И что они перепрыгивают с одной половины круга на другую?
Нильс не отвечал. Он заметил у Ханны в сумке пачку сигарет, и теперь ему ужасно хотелось предложить ей выйти покурить.
— Я рассчитала, что круги, или кольца, находятся на двенадцатой, двадцать четвертой, тридцать шестой и сорок восьмой параллели. Но сейчас это не главное.
— А что сейчас главное?
— Система, которую вы видите перед собой, имеет форму атома. И это не просто какой-нибудь атом, но атом под номером тридцать шесть.
