меньшим грохотом, что помогало девушке выплеснуть копившееся в поездке раздражение.
— Тётя Кесси? — неожиданно окликнувший девушку детский голос заставил её сбиться не только с шага, но и со следующего своего слова. Нацепив доброжелательное и спокойное выражение на лицо, она тотчас развернулась к источнику звука.
— Сёма? А ты чего здесь⁈ Я думала ты в казармах теперь живёшь, — мальчик и девочка, попавшие к ним в дом по какому-то странному стечению обстоятельств, сейчас оба сидели в комнате девочки и играли в какую-то логическую игру с летающими магнитами.
— Так у меня первая неделя тренировок закончилась — два дня выходных.
— Он будет отсыпаться, и отъедаться, — важно покивала Малика, сидевшая рядом на полу, словно примерная жена, сложив ручки на поджатые под себя коленки, — Тётя Альбина говорит, ему надо много кушать и спать при таких тренировках. Тем более он ещё растёт!
— Ага… понятно… А Альбина Владимировна уже вернулась?
— Пока нет, — вздохнула Малика, — С самого утра в управление корп-полиции уехала.
— Снова пытается подать на пересмотр дела? Я же говорю, это бесполезно — официальными методами Володю не освободить!.. Ох, ладно, что это я вас проблемами нашими гружу? Не буду вам мешать, котятки. Побегу — дела…
Кесси убежала дальше, а Маля вдруг вскочила, быстро выглянула из комнаты, прислушалась… После чего снова вернулась обратно к своему защитнику, закрыв за собой дверь.
— Ну и?.. — возобновила девочка прерванный разговор. Причём едва слышным шёпотом.
* * *
«Сёма и Маля»
— Я думаю пора. Сама знаешь, не бывает полной безопасности. Нигде. Не знаю, кто меня учил, но они намертво вбили мысль, что нельзя вечно ждать идеальных условий. А эти люди… Выскажу, наверное, нашу общую мысль: они выглядят лучше всех, с кем мы с тобой встречались после блокировки памяти. Не знаю как тебе, а мне смерть как хочется узнать, о чём же я таком важном забыл!.. И главное почему, — Сёмка, обычно яркий и резвый, словно солнечный луч, сейчас был предельно сосредоточен и серьёзен. С тех пор, как он очнулся в руках каких-то отморозков, парень хлебнул достаточно дерьма, чтобы быть максимально осторожным.
— Значат пора⁈ — Малика, слушавшая его затаив дыхание, даже чуть-чуть вперёд наклонилась, словно ожидая команды на низком старте, — Хоть бы, хоть бы у нас были родители! И дедушки с бабушками… Ой!
— Да… хорошо бы. Ты чего, Маля?
— Сём… А если мы всё это придумали? Что если нет никакой другой памяти? Что если ключ-фраза не сработает, и всё останется по-прежнему? Сёма, мне страшно…
— Ну так сейчас и проверим! Не бойся, красавица, я всегда буду с тобой, — попытался парень подбодрить подругу, тотчас смутившись и покраснев ушами, — Кхм… Произноси ключ-фразу первой.
— Божечки… хоть бы, хоть бы… — улыбнувшись на эту лёгкую попутку детского флирта, девочка прикрыла глаза и начала ритмично говорить, — Какая ночь! Я не могу. Не спится мне. Такая лунность, — она читала какое-то стихотворение, мало кем слышанное в этом времени. Сперва робко, но с каждым словом всё увереннее и увереннее.
Ещё как будто берегу
в душе утраченную юность.
Подруга охладевших лет,
не называй игру любовью,
пусть лучше этот лунный свет
ко мне струится к изголовью.
Пусть искажённые черты
он обрисовывает смело, —
ведь разлюбить не сможешь ты,
как полюбить ты не сумела…
(Сергей Есенин)
И только стоило девочке закончить последнее слово третьего четверостишия, как она покачнулась, завалившись на бок, после чего пойманная Сёмкой, мягко была уложена на искусственный ковёр на полу.
— Стихи… как банально, — усмехнувшись, парень заранее принял горизонтальное положение рядом, после чего также закрыл глаза, — Вереск, Ыгыатта*, сорок три, Оймякон, тысяча девятисотый, хомяк, пятнадцать, лезвие, контрстратегия, интернациональный…
(*Река в Якутии)
После чего тоже мягко потерял сознание из-за действия отложенной техники гипноза. Единственного средства надёжно сохранить знания в их головах и отложить момент ликвидации детей в случае их похищения.
Они не помнили кто они, откуда и что с ними случилось. Но знания о том, как и когда они должны вернуть память были в них намертво вбиты с самого раннего детства! Этим Сёма и занимался несколько месяцев — искал для них безопасное место, планомерно уходя раз за разом от неминуемой смерти. Лишь бы поскорее вернуть воспоминания о потерянном прошлом!
Откуда он умел прятаться и скрываться? Воровать и врать? Перевязывать лёгкие раны и добывать чистую воду в любых условиях? Парень не знал. Но был уверен, что всё это с ними происходило не просто так, и сказка о том, что они пришли из какой-то деревни была обычным враньём их неведомых похитителей.
Но даже так, то, что детям удалось сохранить свои жизни, сбежав по итогу от всех недоброжелателей, иначе, чем чудом и назвать-то было нельзя!
* * *
«Оливия и Кесси Шульц»
— Так и сказала? — звонко усмехнулся голос Оливии, доносившийся из стеклянного «ёжика», — Вот же колючка. Видно мало пороли её в детстве.
— Пороли? Её⁈ Машу никогда не пороли! Только мне и доставалось всегда… даже если она была зачинщицей, — Кесси грустно вздохнула, вспомнив несколько эпизодов из детства.
— Забудь. Ваши детские обиды уже не актуальны — жизнь совершенно изменилась. Лучше скажи, как там наши могилы? Была на фамильном мемориале?
— Была… — ещё больше поникла Кесси, — Всё красиво, как и всегда. Твой прах захоронили рядом с дедушкой. Маму с папой чуть пониже, а рядом с ними Эльдара и Герберта… (П. А. Старших братьев Кесси). Мрамор… гранит и легированная сталь. Никакого пластик или дерева, как ты и хотела. Машка всё сделала правильно!.. Сучка драная…
Вдруг Кесси тихо расплакалась, поджав ноги к себе и уткнувшись лицом в коленки. Сидела оно одна на огромном диване, так что и сама не заметила, как вскоре
