только мясо нарастёт, сила прибавится, а мозгов со временем больше не станет.
Новички притирались друг к другу, к остальной команде, выясняли своё положение в иерархии. Самое низкое, разумеется, все они были не более, чем юными желторотыми дренгами, но между собой они предпочитали петушиться и цапаться, выясняя, кто из них сильнее. Тем более, что все они были из разных племён и мгновенно поделились на землячества. Словене, кривичи, водяне. Пришлось в принудительном порядке перемешать их между собой, но и это помогало не слишком хорошо.
До волока добрались без приключений, переправились бесплатно. Наш корабль узнавали издалека, название его знали в каждом селении. Так же, как и моё имя, и то, что с нами лучше не шутить.
По Двине спустились до Полоцка, знакомым путём, тоже без приключений. Никто просто не рисковал с нами связываться, и даже если в этих лесах кто-то партизанил против власти Хререка, то выходить и драться с нами у них не хватало духу.
Ну а в Полоцк вошли, как полноправные хозяева. Тут местные пока ещё не смирились со своей участью, и наше прибытие встретили косыми взглядами и бормотанием в спину. Тут стоял гарнизон из свеев под командованием ярла Стурлы, хотя и местный князь сохранил своё место.
Хререк благоразумно оставлял местную знать на местах, привязывая их к себе силой оружия и силой золота, так, чтобы для простого народа ничего особо не менялось, а вожди сохраняли своё положение. Хререк хотел, чтобы богатели все, а он богател за счёт всех остальных.
— Что, князь решил всё-таки на смолян пойти? — спросил меня ярл Стурла, высокий светловолосый норманн с длинной раздвоенной бородой.
Он принял нас в крепости, пригласив на обед сразу же, как узнал о нашем прибытии. То есть, буквально через десять минут после того, как мы причалили.
Полоцк, с одной стороны, надёжно контролировался Стурлой, который почти не вылезал из крепости, тратя всё время и силы на усиление обороны, а с другой, полочане всё ещё не смирились, и я имел неудовольствие лицезреть повешенных у ворот крепости, а норманны не выбирались в город по одиночке.
— Да, сбор здесь, остальные чуть позже подойдут, — сказал я.
— Может, заменит меня, — покачал головой Стурла. — Я бы лучше в сечу пошёл, чем тут… Как пёс сторожевой.
— Может и заменит, — пожал я плечами, хотя понимал, что это очень маловероятно.
— А вы чего рано так? — спросил он.
— Надо так, — отрезал я.
— Ясно, опять ваши шпионские игры, — усмехнулся Стурла. — Ну, лезть не буду.
Я не стал его разубеждать, он бы мне всё равно не поверил, начни я всё отрицать. Но и подтверждать это даже намёками не собирался. После моей игры на публику с князем и тайного визита в Новгород за мной закрепилась репутация этакого хитреца, почти что Одиссея, если бы о нём тут рассказывали байки.
— В сам Смоленск я соваться не стану, — сказал я. — Просто тут подожду, в Полотьске.
— Да? А я думал, ты опять геройствовать, вперёд всех, — хохотнул ярл. — Представь зато, сколько славы можно будет стяжать⁈
— Целый город с одной командой не взять, — пожал плечами я. — Здесь вон сколько проторчали в этой осаде.
— Смотря кто защищает, — оскалил зубы Стурла. — Тут, вон, Брячислав за стенами сидел, всем воинам воин, головастый, хитрый! Кабы не его припасы, так мы бы и ушли ни с чем.
— Я смотрю, вы с ним уже подружились? — пригубив местного пива, спросил я. — А сам он где?
На этом обеде присутствовали многие, в том числе сотники и десятники, и было удивительно не наблюдать здесь князя, второго человека после самого Стурлы.
— Земли объезжает, — ответил Стурла.
— Он восстание небось готовит? — хмыкнул я. — А ты его так отпускаешь.
— Не, он же не самоубийца, — сказал он. — Да и с ним всегда мой человек, если что заподозрит — так сразу же…
— Ну, если он такой воин славный, надеюсь, и на Смоленск с нами пойдёт. И на Киев тоже, — сказал я.
Стурла нахмурил кустистые светлые брови.
— Киев? — хмыкнул он.
— Что? — непонимающе спросил я.
— В Киеве наши сидят, норманны, Аскольд, — объяснил он.
— И что? — спросил я.
— Так наши же, — всплеснул руками Стурла. — Свои! С ними дружить надо, а не воевать! Они бы, может, и на Смоленск с нами отправились бы.
— Грабить может и отправились бы, так мы же не за этим, — сказал я.
Что-то мне подсказывало, что похожую точку зрения разделяют многие в армии Хререка. Даже удивительно, как в этих землях всё закончилось междоусобной резнёй, когда брат шёл на брата, а свой мог в мгновение ока стать чужим.
И если Хререк сочтёт неправильным бить Аскольда и киевлян, когда поблизости достаточно чужаков, это здорово поломает мне планы. Почему-то в родных землях ты без проблем идёшь бить морду соседу, но за морем этот же сосед становится твоим самым ближайшим союзником, какой бы гнидой он не был на родине.
Аскольд и его люди, впрочем, союзниками Хререку не были. Но и врагами не считались. Им пока не о чем было конфликтовать, интересы не пересекались, наоборот, оба были заинтересованы в процветании торгового пути и решали некоторые проблемы сообща.
Существовал, конечно, мизерный шанс на то, что Аскольд подчинится добровольно, без кровопролития, признает Хререка своим князем. Но это что-то из разряда фантастики.
Но прежде, чем думать о киевлянах, надо взять под контроль верховья Днепра, то есть, Смоленск. В этих землях, как и в Полоцке, жили кривичи, правил там совет старейшин, а войском смолян командовали наёмники. Сейчас, кажется, старшим среди этих наёмников был некий Добрыня, и я всерьёз опасался, что он окажется прототипом богатыря из былин. С богатырём мы можем и
