вашем случае — это нападение на опережение? Да ты сильно не напрягайся, мои фантазии или логические выводы никоем образом тебе не навредят. Ты же обрела прочную поддержку в лице нашего блистательного, околдованного тобой майора Лёвушкина, стало быть, при любом раскладе выйдешь сухой из воды.
— Алексей, я бы попросил тебя не рубить с плеча и не обвинять меня ложно в необъективном ведении дела.
— Илларион, да вы расслабьтесь, мой вам совет да любовь. Я же самую малость хотел лишь восстановить справедливость, найти виновных в преступлениях по отношению к Веронике и моим близким. А не выходит чёрта с два. Мне ведь совершенно было некуда деваться, я растерялся и не знал, кому теперь можно верить. Господи! И я — бывалый малиновый пиджак, «Корф» из 90-х, бизнесмен года…так глупо и простодушно поверил вам двоим: одна причастна ко всем злоумышленным действиям, второй в неё влюблён и защищает, и оба ещё пытаются свои шуры-муры скрыть от меня, представления перед мной разыгрывают, как они якобы друг друга на дух не переносят.
Ларри опустил глаза и будто сник всем телом, вероятно, удручённый моей невесёлой речью. Марго же напротив сидела напряжённо и смотрела прямо на меня через непроницаемые оранжевые стёкла своих очков.
Воцарившуюся тишину в кабинете Лёвушкина нарушил звук сообщения на мой телефон.
Я не торопился читать сообщение и вообще собирался уйти, а потом по дороге посмотреть, что там мне прислали за очередной спам. Но почему-то Илларион и Маргарита нетерпеливо уставились на меня. Под их заинтересованными взглядами я открыл сообщение. Сообщений оказалось несколько. И уже первое не предвещало ничего хорошего.
«Улыбнись и поубедительнее. Сделай вид, что тебе написали что-то приятное и незначительное по работе. В твоих же интересах себя не выдать.»
Закрыв глаза и боясь прочитать следующее смс, я неестественно улыбнулся и глупо соврал:
— Вишня прислал финальный макет нашего выставочного стенда на BauMesse NRW в Германии. Ой, Марго, я как раз думал тебя просить со мной чуток позаниматься немецким. Но уже мало времени осталось до выставки, как-нибудь сам там справлюсь, на английском буду говорить, при случае вспомню наше любимое Verdammt и на пальцах объяснюсь, если что.
Второе сообщение оказалось чуть оптимистичнее первого.
«Молодец. Вот тебе за это подарок. Только продолжай улыбаться и сильно не пугайся. И не дай Бог твои друзья что-то заподозрят.»
А вот от третьего смс меня резко затошнило, и я еле сдержал рвотный позыв.
Там была фотография… Береслава с простреленной головой лежала у меня дома на нашем с Никой любимом бирюзовом диване в стиле Барокко. А под фотографией красовалась подпись: «Мне стало скучно, ты совсем перестал со мной играть».
— Алёша, с тобой всё в порядке? — Тревожно спросила Марго.
— Да, старик, ты так побледнел, словно привидение увидел. — Продолжил участливо Ларри.
— Вам показалось, друзья мои. Я в полном ажуре. Но мне срочно надо уехать. Поэтому вынужден откланяться. Майор, моё почтение. Фрау Ротенберг, auf wiedersehen.
Я стремительно покинул кабинет Лёвушкина, не дожидаясь от этих двоих ответа. Я понимал, что говорил скорее всего неправдоподобно и выглядел не очень, поэтому решил спасаться бегством от неудовлетворённого любопытства и излишних вопросов Иллариона и Маргариты.
Точно лихой гонщик я сорвался с места и погнал прочь навстречу…неизбежному, немыслимому, необъяснимому и пугающему меня. Я испытывал животный страх, чувствовал себя загнанным в клетку зверьком, которого вот-вот раздавят, прихлопнут, размажут по стенке. Хотя я на девяносто процентов мог быть уверен — мой мститель меня не станет пока убирать. Да, он испытывал садистское наслаждение, играя со мной, запугивая, держа под прицелом.
К месту вспомнились угнетающие слова Маргариты: «Ты играешь по его правилам и с самой нашей первой с тобой встречи не владеешь больше ситуацией, не управляешь своей собственной жизнью».
Я обернулся назад и с сожалением понял, что отделение полиции, Лёвушкин и Маргарита уже давно позади, далеко от меня. Пусть я подозревал, сам не знаю в чём, Марго. Пусть у меня было предостаточно вопросов к Ларри. Но эти двое хоть как-то меня поддерживали на плаву, были моим тылом, зыбким, как песок, и призрачным, точно мираж, видимый только мне одному… Но они были моим тылом, и рядом с ними я чувствовал себя в относительной защищённости. Я сбавил скорость, потому что понял, что торопиться мне совершенно некуда. И чем дальше я уезжал от своих приятелей, тем сильнее меня охватывал и сжимал ужас. Что меня ждало в собственном доме? Труп моей пропавшей помощницы по хозяйству? И почему не позвонили охранники…они тоже убиты мстителем? Сотни новых вопросов — ни одного ответа.
Глава 38
Я неуверенно подъехал к своему дому, внешне всё было привычно, но это не имело никакого значения, потому что надо было смотреть глубже фасада, как в прямом, так и переносном смысле. На удивление мои охранники быстро открыли мне ворота, и преодолев каких-то двести метров я оказался у широкой лестницы, ведущей в дом. На ступеньках стояли Феликс, какой-то незнакомый мне мужчина и Олег. Все трое о чём-то оживлённо говорили.
«А незнакомец, надо полагать, полицейский? Приехал взять меня с повинной, тёпленького посадить за убийство Береславы? Но что тогда здесь делает Вишня? Или мой зам и есть тот самый мститель? Эх, была не была.»
— Алексей Владимирович, дорогой наш человек. Ты где ходишь? Мы тебя уже заждались. — С энтузиазмом поприветствовал меня Вишний.
— Господа, приветствую. Что, Олег Юрьевич, не терпится одеть на меня кандалы? — Олег округлил глаза, но вида не подал, что напуган или застигнут врасплох.
— Вы, как всегда, в своём репертуаре. Сколько с вами работаю, столько в восторге от вашего оригинального чувства юмора. Но не пугайте нашего гостя своими шутками, прошу вас.
— Мальвине Валентин Денисович, рад наконец-то личному знакомству с вами. — Незнакомец пожал мне руку, предварительно сняв с себя ярко-оранжевые перчатки. Наш новый именитый проектировщик, которого с таким трудом переманил к нам Вишня, выглядел представительно и в то же время просто, без изысков: мужчина моего возраста плюс-минус, крепкого телосложения, в спортивной синей куртке с оранжевой подкладкой и в оранжевой мембранной шапке-ушанке с бурым мехом, тёмные джинсы, высокие коричневые кроссовки с оранжевыми шнурками. Он беспристрастно и прямо смотрел на меня большими карими глазами с короткими незаметными ресницами и потирал красный, замёрзший от холода широкий нос.
— Валентин Денисович, уж я-то как рад нашему знакомству. Наслышан от вас! Так вы русский? — Пухлые красные губы Мальвине расплылись в голливудской улыбке, обнажая передо мной ровные белые
