получить все до последней унции удовольствия, которое она получит сегодня.
Оторвав себя от меня, она перекатывается на спину. Я переворачиваюсь и наклоняюсь, чтобы попробовать ее еще немного. Чувствительность настолько ошеломляющая, что она вскрикивает, когда я посасываю ее клитор.
— Я не могу, — говорит она, тяжело дыша. — Это слишком.
Я выпрямляюсь и беру свой член, потираясь им о нее. — Ты можешь.
Похоже, что она хочет бороться с этим, но большая часть ее взволнована идеей кончить снова. Позволить мне взять все, что она может дать.
Когда я снова проскальзываю в нее, она закрывает глаза и блаженно вздыхает. Именно здесь наше место, вот так.
Опуская руку вниз, я прижимаю большой палец к ее клитору и начинаю потирать его круговыми движениями. И когда я наклоняюсь вперед, используя свое тело для усиления давления, ее глаза распахиваются, и я знаю, что попал в нужное место. Мой член трется о ее точку G, в то время как мой большой палец ласкает ее клитор, и этого достаточно, чтобы она громко закричала.
Я трахаюсь с ней, наблюдая, как она кончает снова и снова. Каждый раз, когда я думаю, что она закончила, еще один разрывает ее. Это не похоже ни на что, что я когда-либо видел раньше, но она всегда удивляла меня на каждом шагу.
— Черт, черт, черт! — кричит она.
Я знаю, что если я не выйду из игры в ближайшее время, я собираюсь наполнить ее, но, видя ее такой, я не хочу останавливаться. Я не могу остановиться. Моя челюсть сжимается, когда я сдерживаюсь и чувствую, как она переживает седьмой оргазм за ночь. И когда она наконец убирает мою руку с себя, я вырываюсь в последнюю секунду и покрываю ее живот своей спермой.
Ее грудь поднимается и опускается, когда она пытается отдышаться, и я падаю на кровать рядом с ней. Я никогда не понимал, почему парней так возбуждает, когда девушка вся в сперме — до сих пор. Видя, как я покрываю ее, я снова начинаю хотеть ее, но я думаю, что она может кастрировать меня, если я попытаюсь.
— Святое дерьмо, — выдыхает она, ее голова склоняется набок, чтобы посмотреть на меня. — Срань господня.
Я прикусываю губу, чтобы скрыть улыбку, полностью довольный собой, и целую кончик ее носа, прежде чем пойти принести ей теплое полотенце, что помыть ее.
И они говорят, что супружеская жизнь - это когда секс прекращается.
Что-то подсказывает мне, что у нас не будет этой проблемы.
Иглы многократно прокалывают мою кожу, проникая чернилами под нее. Слышен только звук двух татуировочных пистолетов, работающих одновременно. Типичные пары, возможно, решат пойти традиционным путем, используя кольца, чтобы показать, что они женаты, но я не заинтересован ни в чем из того, что можно снять.
— Я все еще не могу поверить, что ты сейчас женат, — говорит мне Зак. Он единственный, кому я когда-либо позволял делать себе татуировки. — Я даже не знал, что ты с кем-то встречаешься.
Посмотрев на Лейкин, она улыбнулась и подмигнула мне.
Тот факт, что на безымянном пальце у нее сейчас красуется буква «Х», говорит о моей собственнической стороне. О том, что я хочу вырубить парня только за то, что он слишком долго на нее смотрит. Она навсегда останется с моими инициалами, как и я - с буквой «Л» на безымянном пальце.
— Меня это тоже удивило, — признаюсь я. — Но, черт возьми, чувак. Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного.
Он ухмыляется. — Я могу сказать. С ней ты другой.
Я слышу это не в первый раз и уверен, что не в последний, потому что с ней я другой. Она заставляет меня хотеть стать лучше. Кто-то, достойный ее. Кто-то, с кем стоит провести жизнь. И я не знаю, смогу ли я когда-нибудь достичь этого в полной мере, но я точно знаю, что никогда не перестану пытаться.
— У тебя все в порядке? — кричу я ей через всю комнату.
Лейкин кивает. — Да, но ты можешь не быть таким, когда Мали увидит, что ты заклеймил меня.
Да, возможно, мне следовало подумать об этом заранее.
Теоретически, я должен быть сейчас где-нибудь в тропиках. С Лейкин на коленях и с напитком в руке, живя полной жизнью медового месяца. Но когда ты в процессе превращения бывшего магазина для серфинга в бар, и ты почти бежишь к алтарю, времени на это не остается.
Тем не менее, заведение наконец-то начинает обживаться. Мы нашли человека, который может построить бар именно так, как я хочу, и хотя это обошлось мне дороже, чем хотелось бы, оно того стоит. У нас с Кэмом одинаковое видение этого места, и мы не хотим жертвовать этим из-за более высокой цены.
Мы перебираем сорта пива, которые хотим взять с собой, когда в зал врывается Лейкин, явно расстроенная. Она бросает сумку на пол и скрещивает руки, глядя на Кэма.
— Чувак, что ты натворил? — спрашиваю я его.
Он такой же невежественный, как и я. — Черт возьми, если я знаю.
Она ничего не говорит, но выглядит взбешенной. Даже в ярости. Как будто она готова сжечь весь мир дотла. Между тем, ни один из нас, похоже, не хочет дразнить медведя.
— Спроси у нее, — говорю я, подталкивая его локтем.
Он качает головой. — К черту это. Она твоя жена.
Черт возьми, да, она такая, но я предпочитаю спокойную и счастливую Лейкин — эту демоническую версию он может сохранить себе. — Она убивает взглядом не меня. — Она смотрит на меня, и я вздрагиваю. — Или, по крайней мере, это было не так.
Кэм вздыхает и сдается, прежде чем покрасить стены в красный цвет. — Что с тобой не так?
— Твоя мать - сумасшедший человек, вот что, — огрызается она.
Он поджимает губы, выглядя еще более смущенным. — Это забавно. Я всегда думал, что у нас одна мать.
— Не-а. Нет. — Она качает головой. — Я не собираюсь брать на себя ответственность за эту женщину.
Забирая у нас ноутбук, она нажимает пальцами на несколько клавиш, а затем разворачивает его обратно. Кэм пытается не рассмеяться, когда фотография его мамы стоит над множеством детских снимков.
— У нее целая доска объявлений на Pinterest! И это публично! — визжит она. — На протяжении всех сегодняшних уроков родители поздравляли меня с мылышом. Один даже сказал мне, что в моем состоянии мне не следует кататься на коньках.
Кэм фыркает, возвращаясь к выбору пива, пока я обхожу стол. Я нежно кладу руки ей на талию, и она тает во
