В машине мои и мужа вещи и документы. Нужно забрать», – проносится у меня в голове. Направляюсь в сторону маски-шоу.
– Здравствуйте, – говорю я еще издалека.
– На землю! Вы с ними? – кричит на меня один из людей в жилете.
– У меня собака, – говорю я.
Человек в жилете подходит ко мне, велит лечь на землю лицом вниз, берет Мишин поводок.
Через несколько лет я буду слушать много историй задержаний с участием ФБР. И только тогда я пойму, что со мной обошлись вежливо и «ласково» по сравнению с другими. Но об этом позднее. Миша привязан к фонарному столбу, лает. Мне позволили сесть на бордюр. Вокруг человек 25. Они обыскивают машину, открывают чемоданы, изымают документы и технику, запаковывают изъятое в пластиковые пакеты, пакеты надписывают…
«Какого хрена здесь происходит? Господи, как я хочу домой к маме…» Спустя час меня пригласили в черное тонированное авто на диалог.
– Кто вы? Откуда вы? Зачем вы здесь? Вы знаете этих людей? Откуда? Как давно?
Череда простых вопросов. Я откровенна. Мне не страшно. Я не чувствую опасности рядом с ними. Я знаю, что они не будут меня бить, стрелять в меня. Они на стороне добра и света.
– Значит, вы согласились перевезти кокаин, а трагическая семейная история – ваше алиби? – спросил человек в бронежилете.
– Что? Какой еще кокаин? – Мои глаза превратились в пятирублевые монеты. Мне стало не по себе. Эти люди могут быть на стороне добра, но находятся они в полной тьме, потому что знание – это свет. А судя по сделанным ими выводам, люди в бронежилетах в полном неведении.
Еще спустя час люди в бронежилетах увезли моего попутчика-водителя и постояльца странной квартиры. Вся электроника и документы изъяты с обещанием все вернуть после проверки. Человек в бронежилете нашел гостиницу, где можно поселиться с собакой, и вызвал такси. «Сама любезность», – подумала я. Тремя днями позже мне вернули изъятое и пожелали счастливого пути в Россию.
День вылета в Москву. Аэропорт Даллас. На посадке.
– Вы уверены, что хотите покинуть США? – на посадке в самолет спросил меня сотрудник…
– Да! – с улыбкой сказала я.
Подумалось: «Какая гостеприимная страна. Интересно, они всех спрашивают об этом?»
41
Спустя ровно 30 дней (та-да! Неужто очередная программа давления?) и несколько тестов на ковид наконец я получила отрицательный результат. Брали постоянно по два теста. Один – традиционный, проверка слизистой на этот раз стерильной палочкой. По своему предыдущему опыту теперь я ревностно за этим следила. Второй – нужно было наплевать баночку слюней. Голодом меня тут не морили, но нельзя было сказать, что я была вольна есть и пить в нужном мне количестве. Потому порой просто не хватало влаги, чтобы заполнить баночку, поэтому процесс затягивался и оставлял после себя ощущение сухого рта.
Благодаря регулярным запросам в медицинский департамент, но нерегулярным ответам из него я узнала, что уже спустя две недели у меня был отрицательный тест. По официальной процедуре они должны тут же сообщить об этом иммиграционным офицерам. Далее они должны начать приготовления к моему отъезду – отчетность, билет и прочее. Это занимает максимум десять дней. Однако выяснилось, что еще две недели иммиграционная полиция не делала чуть меньше, чем ничего, с данной информацией. Видимо, они уже боятся, что будут по мне скучать. И чувства эти нисколько не взаимные.
Зато меня наконец перевели из вечной зимы в одиночной камере в общее помещение. Всё традиционно для последних четырех месяцев. Несколько десятков двухъярусных кроватей. Грязь, крепко держащая помещение в объятиях. Раковина в плевках и волосах. Туалеты с камерами, всматривающимися в твои манипуляции на унитазе. Зато здесь металлические душевые с настоящими дверями. Тихий восторг. И нас всего пятеро. Правда, выбрать место мне не дали. Просто отвели к одной из кроватей и сказали, что тут мое место. Вроде они все одинаковые. Или за этим что-то кроется? Да нет, нельзя уже тотально уходить в паранойю. Место как место.
Первым делом я познакомилась с новыми соседками. Одна – мексиканка, которая любит занимать свой досуг рисованием и написанием рэп-текстов. Некоторые она даже зачитывала нам на пробу. Я не специалистка в этом направлении, но мне кажется, что у нее явный талант. Да и любые творческие проявления людей в тюрьмах ложатся бальзамом на мою душу. По мне, творчество – это лучшая сублимация. Оно может эффективно заменять тягу к агрессии или конфликтам. К тому же, создавая что-то, гораздо легче не забыть себя. Напомнить себе, что ты еще тот же кузнец собственного счастья. Потому что ты можешь творить. Она находится тут по какому-то бюрократическому вопросу, скоро ее выпустят, к тому же вся ее семья беспрепятственно и вполне легально живет в Америке. У второй девочки – практически идентичный случай. Тоже мексиканка, тоже давно живет в США. Поругалась с соседкой, та позвонила в полицию, видимо, с запросом, легально ли она обитает в Америке. Такая же бюрократия, тоже скоро на выход. Обе девочки ведут себя тихо и не высовываются. Они только по касательной задевают тюрьму – и обе выглядят совсем «нездешними».
Третья девочка происходит из одной из беднейших стран Африки. Ее зовут Фофана. Она совсем молоденькая, 23 года. Когда мы знакомились, я увидела страх в ее глазах. Причем испугалась она не меня. Это было похоже на страх, возникший давно. И, более того, питаемый до сих пор. Я еще никогда не встречалась с людьми, у которых тревога в глазах смотрится жутко привычно. Мне сразу захотелось с ней поговорить, как-то утешить. Но моя обретенная в тюрьме «толстокожесть» – это обоюдоострый меч. С этим щитом мне легче противостоять манипуляциям, играм с моим разумом, интригам и издевательствам. Но из-за него же мне стало крайне сложно доверять людям. Особенно тем, кого вижу впервые. Прежняя Мира, вероятно, могла поделиться всем чем угодно с таким располагающим человеком, как та же Дженнис. Нынешняя Мира поняла эту игру – и играла в свое удовольствие. Вот почему мой разум почти сразу подавил любое участие к этой девочке. Возможно, позже я оттаю, но поверить кому-то в первый же день знакомства в тюрьме? Нет, не моя история.
Последней же моей соседке чуть больше 40 лет. Но меня сразу в ней что-то оттолкнуло. У нее какое-то длинное имя, но все называют ее Пумой. У нее такой взгляд, будто она сразу пытается обнаружить какой-то твой изъян. Но не для того, чтобы тебя использовать. А чтобы больше поверить в себя. В столь любимых всем миром американских комиксах у персонажа Спайдермена есть такая способность, как «паучье чутье». Когда он заранее чувствует скорое приближение опасности. В американских тюрьмах такое чутье
