ты подумал, — подхватил Громов-старший, — что этот парень ни перед чем не остановится.
— Верно.
— Хорошие у тебя источники, — ухмыльнулся лидер клана.
— Уж какие есть.
Пауза.
— От меня ускользает мотивация, молодой человек.
— Сказал бы, что помогаю от чистого сердца, но не поверите.
— Ну-ну.
— Поэтому давайте поговорим о скопившихся между нами противоречиях.
Громов демонстративно хлопнул себя по лбу.
— Конечно! Я и запамятовал.
Жду продолжения.
Лидер Стерха неожиданно посерьёзнел.
— Виктор, возник конфликт. Я, безусловно, поддержал своего сына, хотя и полагаю, что он должен сам разбираться в подобных... ммм... ситуациях. Естественно, с этого дня любое давление на твой род со стороны Стерха закончится. Слово Громова.
— Благодарю, ваше сиятельство.
— Брось. В этом помещении не одно сиятельство... Ты спас мою дочь, Виктор. Это дорогого стоит. Я не хочу, чтобы в обществе пошли толки... дескать, Громовы не платят по счетам. Я не ограничусь... устранением противоречий. Ты можешь просить меня о любой встречной услуге. Конечно, — Громов поспешно исправился, — в разумных пределах.
— Я запомню.
Громов протянул мне ладонь.
Мы пожали друг другу руки.
— Вы с Борисом дерётесь на арене, — добавил Громов, — и это останется между вами. При любом исходе поединка Стерх не станет вмешиваться.
***
Новая Арена встретила меня шумом толпы.
Квалификационные поединки не вызывают особого ажиотажа — на этом этапе откалываются слабаки. Наш бой привлёк внимание студентов по другой причине. Все уже были в курсе конфликта Громовых и Корсаковых. Сегодня дрались первый в истории Магикума мастер-первокурсник и наследник влиятельного клана, отец которого в своё время выиграл Сезон Турниров.
Зрелище привлекло многих.
На Арену стекались не только первокурсники, но и «старшаки», навидавшиеся на своём веку разного. Даже некоторые преподаватели подтянулись. К примеру, наш куратор. И Олег Борисович, мой наставник в додзё. Ага, вот и Фердинад фон Зандер. Похоже, на ближайшие пятнадцать минут жизнь в Магикуме будет парализована.
По размерам Новая Арена ничем не уступала Старой. Глубоко запрятанный в землю цирк, концентрические круги зрительских трибун, разбивка на сектора, торчащие из верхнего парапета столбики менгиров. Ряды были заполнены под завязку.
Как только я переступил через периметр, автоматика среагировала на жетон. Под полупрозрачным куполом энергетического щита соткался экран. Голограмма сформировала два окошка с нашими фотографиями — моей и Громова. Под каждым снимком — имя, фамилия, рейтинг.
Непрерывный гул раздражал.
Схватка проходила во время большого перерыва, но многие пожертвовали обедом, чтобы придти сюда.
Я замер на краю верхнего периметра. Возникло чувство погружения в пасть исполинского чудовища — ревущего, шевелящего отростками, норовящего поглотить всех и каждого.
Внизу располагалось каменное кольцо с выдвижными менгирами и вторым уровнем защиты. Поле, оберегающее зрителей, имело цилиндрическую форму. Я пересёк фантомную преграду и направился в центр жёлтой площадки. Там меня терпеливо дожидались Борис Громов и Пётр Санаев — ещё один сенсей, взявший на себя обязанности рефери.
Мы с Громовым замерли в трёх шагах друг от друга.
Блондинчик сверлил меня ненавидящим взглядом. Во взгляде Громова читалось желание уничтожить своего врага, подвергнуть публичному унижению и расквитаться за всё, что случилось в начале месяца. Я спокойно выдержал эту психическую атаку. И взялся за построение барьера.
Если за схваткой и наблюдала судейская бригада, то я этих людей не заметил. Хотя, стоп. В первом ряду пристроились Бергман и парочка неизвестных магов преклонного возраста. Нас с Громовым нарядили в традиционные китайские ифу. Белого и чёрного цветов, соответственно. Я вышел в чёрном.
Санаев без лишних предисловий выставил перед нами руку.
Короткий взмах.
Громов атаковал сразу. Рефери ещё отойти не успел, а волна ужаса обрушилась на мой рассудок. Борис молниеносно пробил все мои уровни, но в самый последний момент я активировал технику Брукс. Обтекаемость — так Кимберли назвала этот полезный навык. Ментальный поток разделился на сотни ручейков, обогнул моё сознание и не причинил вреда. Примитивный лабиринт, доставшийся в наследство от кибермансеров, я перестал поддерживать.
Противник усилил давление.
Несколько секунд, растянувшихся в вечность, мы стояли, не шелохнувшись. Я не мог отвлечься даже на примитивные удары, не говоря уж о световой магии. По моим вискам струился пот. Борис давил, опустошая своё средоточие. Я успел выяснить, что менталисты расходуют на атаки гораздо меньше энергии, чем обычные волшебники. Стихийный урон предполагает воздействие на окружающий мир, поэтому мана тратится быстро. Ментальные атаки — нечто неощутимое, призрачное. Вне энергетических и иных воздействий. Почти телепатия, но гораздо больше.
Впрочем, и ресурс менталиста исчерпаем.
Борис неожиданно сменил тактику.
Давление на мозг ослабло, а затем... он ударил по нервной системе. Меня парализовало. Чую — вот она, смерть Кощеева. Ну, не смерть, но в следующий этап меня не пропустят.
Торжество.
Дикое торжество в глазах мелкого крысёныша.
Пожалуй, именно это вытащило меня из ступора и заставило действовать. Вместо того, чтобы противостоять параличу, я накачиваю маной технику светового кольца и бью в горизонтальной плоскости. Для подобных атак подвижность не требуется.
Жахнуло несильно, но Громову хватило.
Кольцо ударило по моему врагу, отшвырнуло его на пару метров и повалило на песок арены. Артефакторный браслет на запястье вспыхнул, окутывая Громова серебристо-серым коконом. Пожалуй, это и спасло ублюдку жизнь.
Меня отпустило.
Не давая Борису опомниться, я метнулся вперёд и пнул его ногой в рёбра. Громов рухнул в песок, его лицо перекосилось от боли. Я тут же навалился сверху, отбил два встречных удара кулаками, и рубанул лежащего на земле противника лбом в переносицу.
Трибуны взревели.
Из носа блондинчика потекла кровь. Правильнее всего было бы атаковать меня на ментальном плане, но Бориска запустил исцеление. Я тут же задействовал световой кулак — и прописал засранцу в печень. Кинетика частично погасила инерцию и отбила часть стихийного урона, но Громову всё равно поплохело. Противник попытался пнуть меня коленом в живот, но я заблокировал эту попытку голенью. И тут же вогнал локоть в громовскую челюсть.
Голова Бориса дёрнулась.
Паренёк попытался провести захват, но это привело к зажиму двух пальцев и взятию на излом. Громов взвыл, его левая ладонь начала колотить по песку.
Я совершенно беспрепятственно оформил упырю хук в челюсть.
Вижу — поплыл.
Заряжаю двойку в корпус, действуя световыми кулаками. Переворачиваю обмякшего Громова и применяю удушающий.
Борис хрипит.
Рефери останавливает бой.
***
