на конфликт с местным сутенёром!
— Но зачем ей это?..
— Уже догадываюсь… — мы смотрели, как рослый мужик выволок Лолу через чёрный ход и принялся избивать. — О, а вот и блокировки снялись… Фактически Лола может погибнуть от его рук, а потому эти руки теперь у неё развязаны… Упс… Даже договорить не успел, а она уже ему шею свернула.
— Убила мужика и принялась его обворовывать… Ужас… — Изабелле явно не нравилось то, чем занималась моя подопечная.
— Семь серебряных и несколько медяков — неплохой старт, однако.
— А тебя не смущает, что она убила человека?..
— Ну так он сам на неё напал. Лола лишь защищалась.
— Ага… И ни разу не сама это спровоцировала.
— Не баг, а фича. Феминистки бы обрадовались. Да и разве ты за то, чтобы по земле ходили мужчины, которые избивают женщин?
— Она кукла, а он человек… У него была душа… — настаивала Изабелла.
— Ладно, спи, а я пойду свежим воздухом подышу, — я убрал свиток, оделся и пошёл к выходу.
— Хорошо…
Мне не хотелось вступать в спор с Изабеллой, а это было неизбежно, ведь наши жизненные позиции отличались самым радикальным образом. Она была божьим одуванчиком, а я был прожжённым прагматиком. Возможно, в каких-то моментах я перегибал палку, но на тот момент мне так не казалось.
Я вышел на крыльцо и сел за столик. Как же сильно хотелось выпить, но эта роскошь осталась в прошлой жизни… Пришлось последовать примеру арабов и начать жрать сладкое в промышленных масштабах. Дошло даже до того, что я был вынужден ввести для себя ежедневные тренировки, дабы не угробить физические возможности сосуда.
Но раз уж сегодня такой важный день, то можно было откушать тортик перед сном. Я позвонил в колокольчик, приготовленный как раз на такой случай. Буквально через полминуты на мой зов явилась Мария.
— Будь добра, принеси торт и кружку чая, — сказал я, глядя на огни Ривендейла.
— С ягодами или с орехами, хозяин? — уточнила она, не поднимая головы.
— Давай с орехами. Не то настроение, чтобы радоваться ягодам…
— Сию секунду! — она скрылась за дверью и вернулась уже через минуту. — Прошу вас, хозяин…
— Умница, — я протянул руку, чтобы погладить её по голове, и Мария тотчас упала на колени, чтобы я смог дотянуться. — Хорошая собачка…
— Спасибо, хозяин… Ваша похвала — моё истинное наслаждение…
— Вот скажи, чего ты хочешь больше всего? — я открыл планшет и на всякий случай проверил, сколько кукол следили за её действиями.
— Я хочу… — прошептала Мария. — Я хочу, чтобы вы меня наказали, хозяин… Мою голову посещают вредные мысли… Я хочу от них избавиться…
— Намекаешь, что тебя следует в четвёртый раз посадить в камеру? — её просьба меня несколько удивила.
— Да, хозяин… Я заслуживаю быть наказанной…
— Хм… И что же за вредные мысли тебя посещают? Хочешь меня убить и сбежать?
— Нет, хозяин… — она искренне мотала головой из стороны в сторону. — Иногда я вспоминаю о своих детках, и мне очень хочется их увидеть…
— Что ж, это можно устроить, — я подключился к «Малышу», который ближе всего был к покоям Марии в замке Стоунхолла. — Вот, пожалуйста.
— Как?.. Это и правда они?.. — Мария дотронулась до свитка, и тот моментально исчез.
— Трогать нельзя! Только смотреть.
— Простите, хозяин… Пожалуйста, простите меня… — умоляла она, стоя на коленях.
— Спят они, всё с ними хорошо, не переживай, — я вновь достал планшет. — Мой идиот отец сделает всё, чтобы они ни в чём не нуждались.
— Я безумно рада это слышать… — Мария о чём-то задумалась, и на её лице стали появляться нехорошие эмоции.
— Рассказывай, о чём думаешь! — приказал я в грубой форме и активировал повышенный режим реагирования для всех кукол, которые следили за Марией.
— Хозяин, я слышала, что вы готовитесь к штурму Стоунхолла…
— А у тебя большие уши, однако. Надо бы их подрезать, — я насторожился.
— А что будет с моими детками?.. Они ведь не погибнут?..
— Думаю, твой отец к тому времени их заберёт к себе. Поэтому повторюсь, можешь не переживать, с ними всё будет хорошо. Мне нет смысла убивать твоего сына, пока я сам жив.
— Пообещайте, хозяин… Пообещайте, что не тронете их… — на её глазах наворачивались слёзы.
— В первый и последний раз я прощу тебе твою дерзость. И только потому, что ты сама во всём призналась и была искренна, — я внимательно следил за её реакцией, но улыбка «успешного лжеца» так и не появилась. — Я обещаю тебе, что не трону твоих детей. Если твой отец не успеет их забрать, то мы привезём их сюда.
— Правда⁈ — она посмотрела мне прямо в глаза.
— А я хоть раз тебя обманывал?
— Нет… Вы всегда были честны со мной…
— Вот именно, — повисла долгая тишина.
— Хозяин… — едва слышно произнесла Мария.
— Да-да? — а я в это время уже начал трапезу.
— Вы позволите мне отправиться в камеру?.. Я заслуживаю наказания… За неправильные мысли, за дерзость… За желание…
— О каком желании речь? — я вновь насторожился.
— За желание отдаться вам, хозяин… — сложно было сказать, врала Мария или нет, ведь признаков лжи на её лице я не видел, но слова этой блондиночки были абсолютно нелогичными.
— И с чего вдруг появилось такое жгучее желание? — я ещё более пристально уставился на неё и даже отложил ложку с куском торта.
— Не знаю, хозяин… Правда, не знаю…
— Извини, но на блондинок у меня не стоит. С детства вас терпеть не могу, когда это ещё было популярно.
— Я могу покрасить волосы…
— Не. Я всё равно буду знать, что на самом деле ты блондинка. Да и тебя всю жизнь ублажали, ты толком ничего не умеешь, — я продолжал сыпать аргументами, а Мария всё сильнее унывала. — Не думаю, что ты сможешь меня чем-то удивить. Да и сама понимаешь, я пока что не уверен в тебе. Ты делаешь успехи и всё больше становишься похожа на собачку, но в теории это может быть игра.
— Хозяин, я ваша собачка! — воскликнула Мария и лбом прислонилась к полу. — Как мне вам это доказать?
— А на что ты готова ради меня?
— На всё, хозяин! Абсолютно на всё!
— Ой не ври, — отмахнулся я. — Детей своих ты убить не сможешь.
— Не смогу… — после недолгой паузы согласилась Мария.
— Значит, не всё. Значит, ты мне соврала. Плохая собачка…
— Простите меня, хозяин… Молю, простите… Закройте меня в камере на месяц!
— Нет, так долго ты физически не выдержишь. У меня есть другая идея. Ты сама пойдёшь в камеру и закроешь за собой дверь. По итогу она окажется не заперта. Мои слуги будут носить тебе
