враг – Мастер Игрушек, а вовсе не Денис. С мерзким старикашкой можете делать все, что вашей душе угодно, но юноша ни в коем случае не должен пострадать. Вы и так не раз покушались на его жизнь. Хорошо, что пока безрезультатно… Если бы я знала раньше, никогда бы этого не допустила.
– С чего вдруг такой интерес к его жалкой персоне? – удивленно воскликнула Анаит. И тут же насмешливо оскалилась: – Да как я могла забыть…
– Вот именно! – жестко произнесла гостья. От ее былого равнодушия не осталось и следа. Теперь на старуху смотрела настоящая хищница, готовая наброситься на нее в любую минуту. – И советую больше не забываться. Геннадий Хорн был мне близким другом, всегда готовым прийти на помощь. Даже той ночью, когда не стало моего мужа… Теперь он мертв, и я не успела этому помешать. Но сейчас другое дело! Зарубите себе на носу, если хоть один волосок упадет с головы моего сына, я своими руками выпотрошу вас и всех ваших подопечных!
Сказав это, мадам Элоиза развернулась и зашагала к выходу из особняка. Острые шпильки туфель громко стучали по полу из черного полированного камня.
Изумленный Дмитрий вопросительно взглянул на мадам Анаит, затем отогнул полу пиджака, продемонстрировав хозяйке рукоятку пистолета, пристегнутого к поясу.
Но старуха в ответ лишь отрицательно покачала головой.
– Придется повиноваться, дорогой, – тихо сказала она. – Это не та сила, которой мы можем противостоять…
Глава 39
Возвращение
Наконец Денис и Диана засобирались обратно в клыковскую больницу. Владимир Мезенцев вызвался их отвезти.
– Все равно мне нужно туда вернуться, – сказал полицейский. – Там сейчас тоже такая дикая неразбериха творится и уже несколько часов работают мои люди. Та еще ночка выдалась, давно такого не было. Объяснить ничего мне не хотите?
– Это были те же люди, что напали на дом Мастера Игрушек, – сообщил ему Денис, не вдаваясь в подробности. – До того, как отправиться сюда, они побывали в больнице.
– Что им там понадобилось?
– Понятия не имею, – пожал плечами Чернокнижец. – Но я тоже был там. Пытался защитить Нину и Ди…
– Об этом мы позже еще подробнее поговорим, – вздохнул Мезенцев, усаживаясь за руль. – В этом деле еще слишком много всего непонятного. Например, как ты очутилась в доме Мастера Игрушек? – Вопрос адресовался Диане, сидевшей рядом с Денисом. – Конечно, я рад, что ты пришла в себя. Но каким образом? И что ты делала в логове колдуна?
– Я сама толком ничего не понимаю, – призналась девушка. – Просто очнулась там, и все…
– Представляю, в каком состоянии твои родители, – покачал головой полицейский. – Наверняка с ума сходят от беспокойства.
И Мезенцев был прав. В больнице царила жуткая суматоха. Отделение, где раньше лежала Ди, было разгромлено. Уборщики сметали стекла, плотники меняли выбитые двери и окна, полицейские опрашивали свидетелей, которых оказалось очень мало. Многие пациенты спали под воздействием лекарств и ничего не слышали.
К счастью, санитары уже успели убрать из коридоров тела погибших – Денис сегодня вдоволь насмотрелся на мертвецов.
К своему великому облегчению, в коридоре он сразу увидел Нину, целую и невредимую, медсестра Полина поила ее горячим чаем. При появлении Дениса Нина вскочила и кинулась ему на шею.
– Господи, ты жив! – почти взвизгнула она. – Как же я за тебя переживала!
– А чего трубку не берешь? – спросил Денис.
В дороге он звонил ей несколько раз, но Нина была недоступна.
– Так телефон разрядился, а зарядника у меня с собой нет! – принялась оправдываться девушка. – Ты цел? Все закончилось?
– Надеюсь на это, – тихо ответил Чернокнижец.
И тут Нина заметила Диану, покрытую запекшейся кровью, и лишилась дара речи. А Денис услышал крики, доносившиеся из бывшей палаты Ди. Отец Дианы скандалил с главным врачом больницы, а мать рыдала так, что ее всхлипывания были слышны даже в коридоре.
– Вы мне за все ответите, – угрожал Владимир Семенович. – Где моя дочь? Если с ней что-нибудь случилось…
Диана толкнула дверь палаты и вошла внутрь.
Сначала ничего не происходило, но буквально через пару секунд в палате установилась тишина. А затем мать Ди издала дикий визг.
Суматоха в больничном отделении только усилилась. К Диане сбежались врачи, санитары; Нина и Денис вошли следом, но им не дали даже приблизиться. Родители обнимали девушку, даже ее отец, обычно такой суровый и непоколебимый, не скрывал своих слез.
– Со мной все хорошо, – несколько раз тихо повторила Диана, но ее никто не слышал.
Врачи осматривали ее, светили фонариками в глаза, измеряли давление, всячески пытались понять и осмыслить то, что с ней произошло, и выяснить, откуда взялось столько крови, насквозь пропитавшей ее одежду.
Наконец в происходящее вмешался Владимир Мезенцев. Оттеснив медицинский персонал, он устроил так, что Ди, Денис и родители девушки остались в палате одни.
Марина Юрьевна Толоконникова продолжала плакать, обнимая дочь, будто опасаясь, что та исчезнет. Отец взглянул на Дениса и внезапно улыбнулся.
– Спасибо, – одними губами прошептал он, а затем принялся успокаивать жену.
Глава 40
Кто хочет править миром?
Во второй половине дня Ипполит Германович Бестужев позвонил Денису и назначил ему встречу в кафе «Одноглазый валет».
Чернокнижец всегда любил это уютное местечко, еще в школе они часто заходили сюда с друзьями, чтобы выпить кофе и поесть вкуснейших пирогов, которые владелец кафе пек сам.
Здесь всегда было уютно: мягкий, приглушенный свет, столики вдоль стен, негромко бормочущий телевизор над стойкой бара. Жители Клыково приходили сюда поболтать, посидеть с приятелями, обменяться последними новостями и сплетнями. И очень странно и непривычно было видеть здесь Ипполита Бестужева – председателя Клуба Калиостро, интригана и афериста, по которому давно тюрьма плачет.
Бестужев выбрал столик в самом темном углу, рядом с ним сидели Туз и Лола. Увидев приближающегося Дениса, оба довольно заухмылялись.
– Ты пришел! – обрадовался Ипполит Германович, отставив в сторону чашку с кофе. – Очень рад тебя видеть. Я до последнего сомневался, что ты появишься. Да и Лола уверяла меня, что на твоем месте давно дала бы стрекача.
Денис молча взглянул на Лолу. Женщина с улыбкой развела руками.
– Должен же я хотя бы выслушать вас, – сказал Чернокнижец, плюхнувшись на свободный стул.
– И ты так невозмутим? – отметил Бестужев. – Признаюсь, твое хладнокровие меня немного беспокоит. Я предпочел бы, чтобы ты начал вопить и оскорблять меня с самого порога.
– Отчего же?
– Всегда понятно, чего ожидать от истериков. Эти люди слабы и
