Мартин был со мной солидарен, хоть и промолчал. Все-таки с ним что-то не так.
Правда, кое-что он все же сказал:
– Может, оставим Танату здесь?
Это разозлило меня и позабавило Алекса.
Насмешливо глядя мне в глаза, он поинтересовался:
– Таната, хочешь остаться?
– И не мечтайте – вдвоем я вас туда не пущу!
– Похоже, у нас просто нет выбора, – сдался Алекс.
Мартин грязно выругался, оттолкнул с пути Психа и первым шагнул в темноту. Правда, уже через мгновение вынырнул обратно и схватил меня за руку.
– Я пойду впереди, Кудря за мной, Псих – ты замыкаешь шествие. И давайте не терять друг друга в темноте, сдается мне, увидеть свет нам в этой пещере не грозит.
И он был прав, вскоре мы оказались в кромешной тьме.
Мартин создал слабое свечение впереди, чтобы мы видели, куда идти и не набили шишек. Двигаться вперед приходилось практически наощупь, наслаждаясь запахом сырости и плесени. Мы медленно шагали друг за другом вперед, и каждое наше движение отдавалось гулким звуком, что быстро исчезал в темноте.
Я думала, мы попадем в узкое пространство и пробираться вперед придется едва ли не бочком, но ничего подобного. Мы свободно шли вперед. Освободив руку из хватки Алекса, я вытянула ее вправо – пальцы мои едва коснулись влажной стены. Подняла руку вверх – то же самое, потолок высокий, даже Мартин мог здесь свободно передвигаться, несмотря на могучий рост.
Услышав позади шепот Алекса, я обернулась и сощурилась от яркого света – по руке парня бегали искры, освещая темноту пещерного коридора.
– Ты чего творишь! – свет заметил и Мартин.
Голос его гулким эхом унесло далеко вперед, казалось, скалы задрожали от подобного нахальства. Втянув голову в плечи, Мартин поморщился и перешел на шепот:
– Ты чего, Псих? Понимаешь, что нас теперь видно издалека? Неизвестно, что за твари здесь обитают…
– Понимаю. Но, если мы будем ползти так же медленно, нас вскоре нагонит Стрейт со своей свитой. А еще мы, скорее всего, задохнемся – тут такой спертый и влажный воздух, что вскоре у нас всех закружится голова.
С воздухом все не так плохо, уверена, Алекс просто хотел разгадать загадку и… опередить советника Стрейта. Даже у Психа нашлось слабое место, на котором легко сыграть, он потерял осторожность, когда впереди замаячили возможные ответы. Стоит запомнить это на будущее.
Мартин в очередной раз выругался, но последовал примеру Алекса. Теперь мы хорошо видели все окружение, но это мало помогло – даже шагая в темноте, я представляла «красоты» вокруг примерно так же: неровные стены, местами покрытые темно-зеленым мхом и белыми разводами плесени, под ногами мелкий камень, идти почти удобно, впереди – все та же чернота, скалистые стены казались бесконечными. За спиной поначалу маячил свет, обозначая выход, но вскоре и он исчез.
После выступления Алекса мы заметно ускорились, теперь уже не боясь набить шишек. Иногда мелкий камень под ногами уступал место лужам, а один раз нам и вовсе пришлось брести по колено в воде, пещерный коридор без конца поворачивал, радуя разветвлениями и каменными мешками.
Мартин частенько оборачивался на меня, он тоже помнил, как мы попали в ловушку. Помнил и опасался моей паники. Но я уверенно шла вперед и бодро улыбалась ему в знак поддержки, в этот раз я не чувствовала себя в ловушке, ведь выход есть, он за спиной. К тому же, сейчас у нас есть свет, есть магия, мы можем видеть друг друга и иногда подбадривать.
Если лицо Воина меня успокаивало, а его теплая ладонь, иногда в знак поддержки сжимающая мою, заставляла забыть о страхе, то на Алекса лучше было не оборачиваться, он выглядел жутковато. Светлые волосы при таком освещении казались белыми, лицо –застывшей маской, а глаза выдавали ненормальность. Абсолютно черные и расширенные от возбуждения, они сверкали одержимостью. Один раз посмотрев на Алекса, я больше не оборачивалась. Он с самого начала пугал и завораживал меня, и сейчас это чувство превосходило все остальные. Поэтому лучше не смотреть.
Вскоре путешествие по катакомбам осложнилось – начался подъем наверх. Прав был Алекс, заявив, что в скалах может прятаться сколько угодно уровней, своеобразных этажей. И вот теперь мы карабкались наверх по руинам, ведь острые скалистые выступы, покрытые плесенью, ступенями не назвать. Разве что с большой натяжкой.
Подъем закончился, и вновь бесконечный коридор. Не знаю, как долго мы двигались, время растянулось от однообразия пути и напряжения. Но чем дольше мы шли, тем меньше страха во мне оставалось.
Я сжала ладонь Мартина крепче.
– Ты же мне соврал, да? – прошептала я.
– Когда сказал, что не хочу оставить тебя снаружи? – тут же подхватил Мартин. Думаю, его тоже достала тишина и напряжение.
– Ты знаешь, о чем я.
– О Психе?
– Ты догнал Адама. Не отрицай – я пойму, что ты мне врешь, Мартин.
– А ты у нас сама честность? М-м-м, Кудрявая? – его тон звучал насмешливо, но я все равно видела злость. Алекс, шедший позади, кажется, тоже все понимал – он затаил дыхание, предчувствуя бурю.
Я ее тоже предчувствовала и жалела, что завела этот разговор сейчас.
Но Мартин уже завелся.
– Давай так, я буду честен с тобой, а ты – со мной. Справедливый обмен, все дела… ты же у нас любишь подобную ерунду. Справедливость, честность, чтобы все правильно и по порядкам. На словах у тебя все так, а на деле… все больше недоговоры, да секретики с Психом. Или от него у тебя тоже тайны появились?
У меня резко подскочил пульс.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Так уж и не понимаешь?
– Нет!
От моего крика по пещере пронесся страшный гул.
– Не хочу вам мешать выяснять отношения, – заметил Алекс, – но не могли бы вы говорить потише? Особенно ты, Таната – не стоит так орать. Это тебя очень выдает, на пустом месте никто не станет повышать голос. А еще я держу тебя за руку, не забывай.
Он говорил о моем пульсе. Я попыталась выбраться из его хватки, но он не отпустил, сжал ладонь крепче. Когда Алекс не на моей стороне, он становится на редкость раздражающей личностью.
– Даже Псих чует неладное, – Мартин обрадовался неожиданной поддержке. – Ну так что, согласна? Я расскажу, как Адам меня отметелил, а ты расскажешь, что о нем знаешь.
Мой разговор с Адамом, все это время Мартин говорил о нем.
– Я ничего о нем не знаю, – уже спокойно ответила я. – И на тогда на Пляже видела его впервые в жизни.
– И встреча
