и ее звездной тусовке меня мутит!
Секретарь гребаного Катиного братца уже скинула мне на почту электронный авиабилет. А у нас с парнями ещё ничего не готово, значит, и ехать никак нельзя.
Иначе рушится вся моя задумка. И она, надо признать, колоссальна.
— Малена Яковлевна оказалась неуловимой, что, в принципе, при ее бабках понятно, — пожимает плечами Миха, — курсирует там между ресто, пляжами и салонами красоты. Но самое главное, при ней всегда этот крендель, наш прямой конкурент! Какой-то блондинчик, проживающий в ее номере…
Слушая его, втайне бешусь. При мысли о том, что наш план не удастся, мне становится нехорошо физически.
Радует одно, что есть деньги на все эти расследования. Хотя и они тоже стремительно тают.
— Ладно, пусть наш Павел поищет пока неприметный домик на соседнем острове!
— Уже, — следует ответ Михи.
— Отлично! — жарюсь в собственном адреналине, — и пусть оформит сразу пару недель аренды с правом продления. Не понимаю. В чем там такая сложность подловить ее одну? Он что ж, и по салонам красоты с ней вместе таскается?!
— Та вроде да, — Миха вздыхает, — хотя, подловить как-то можно, я уверен.
— Ты давай, настраивай Пашу посерьёзнее. Пусть бабки свои отрабатывает.
— Да, деньги хорошие. Ты ему аванс кинул?
— Само собой! И надо в домике этом все уже подготовить к ее прибытию. Еда, вода, гондоны, медикаменты, — меня вдруг осеняет, — бля. Хоть бы она там кони не двинула, в случае чего, прости Господи! Сильно пожилая?
Мишка смеётся.
— Да ты б видел ту кобылу! Паша говорит, ее красавчик выглядит утомленным, а у нее энергии через край. Нормальная такая, крепкая бабина. Ухоженная очень.
— Ладно, — с тоской, но я понимаю, что звонить Урусову все же придется.
Гори они все огнем, и Катька в первую очередь! Никуда я завтра не полечу! Не готов!
— Спасибо, Мих. Держи меня в курсе, — прощаюсь, — давай, тормоши Пашу. И удачи нам всем!
— Конечно, Зима. Если ввязались, то не отступаем! — горячо поддерживает.
Как будто я думаю иначе. Да я бы пошёл войной против Урусовых, даже если бы от меня отвернулись все.
— Окей, на связи! Жду звонка, — отзываюсь, и мы отключаемся.
В один прекрасный день на тех островах будет нанята лодочка, на которой отправятся поплавать двое.
Эту лодочку найдут потом перевернутой на воде вверх днищем. Не шибко грамотные местные полицаи, я надеюсь, легко сложат два плюс два.
В результате чего Малена Яковлевна будет считаться погибшей. Ну, или на крайняк, без вести пропавшей. И вот тогда настанет время для второго акта этой трагедии.
Без дальнейших колебаний звоню Тимуру. Сейчас моя задача просто закосить под дурачка, тем более что таковым меня считают.
— Тимур Эльдарович, здравствуйте! — изображаю страдальческий голос.
— Чего тебе?
— Я не смогу полететь завтра на Мальдивы. Извините.
Тимур взрывается, но я продолжаю:
— Вы, мне, кажется, почку отбили! Я сегодня встать не смог. Плохо мне. Не долечу.
Если что, это вполне соответствует легенде. Сегодня я даже не выходил из дома.
— Креститься надо, когда кажется! — реагирует он, но уже далеко не так агрессивно. Заиграло очко у гада.
— Какая почка? — интересуется деловито. Доктор хренов!
— Правая, — отвечаю от фонаря, но так же, как и он, сосредоточенно. Запоминаю, что сказал.
— Че не позвонил сразу? Своему продюсеру, Даня, надо звонить, запоминай, как только возникает какая-то проблема!
— Так вы ж мне ее сами, — красноречиво замолкаю.
Повисает недолгая пауза.
Тугодум походу решает, как быть дальше. Наверняка смотрит на часы. Неспроста я отложил этот звонок до вечера! Сейчас уже двадцать два, а завтрашний вылет в шесть утра. И вот что ему со мной реально делать?
— Поедешь щас в больничку, Даня, — зло цедит, — обследуют там твою почку. И если гонишь, отобью тебе ее самолично!
Усмехаюсь. У меня вообще-то неидеальное здоровье, после драк с детдомовскими. Так что пусть обследует на здоровье!
Ну а если нет, то я ему напомню про это «самолично», и с удовольствием заставлю умыться кровью.
— Только левую тогда, пожалуйста, — отвечаю, памятуя про свою роль дурачка.
— Собирайся! Ратмир заедет за тобой через час.
— Так у меня ж рожа разбита. Что, если они будут спрашивать о травмах? — вворачиваю не без злорадства, — врачи вроде в полицию о таком сообщать должны.
— Не парься ты так! — отзывается, — в хорошую частную поедете. Там лишних вопросов не задают.
Да мне пох. Я и в самом деле чувствую себя разбитым после его дуболомов.
Буду там тупо симулировать боль и дискомфорт. Вряд ли врачи тогда решатся однозначно заявить ему, что я здоров. Главное сейчас выиграть время, и то, что на завтрашний самолёт я уже никак не успеваю.
Словно прочтя мои мысли, Урусов злобно, отрывисто продолжает:
— В любом случае, Данил! Это не отмена, это отсрочка! Ты по-любому поедешь на день рождения Екатерины.
— Вы оба мне льстите, Тимур Эльдарович. Вот уж не думал, что без меня Екатерина отказывается праздновать, — не удерживаюсь я от едкого замечания, и с чувством удовлетворения слушаю, как тот рычит в трубку. Зверье как оно есть.
— Ты идиот, Даня! — повышает тон.
Значит, моя цель вполне достигнута.
— Я просто поменяю тебе дату вылета!
Меняй. Х*р с тобой.
— Но ты полетишь. Запомни!
— Запомнил.
— Не знаю, зачем ты меня троллишь, но не советую тебе делать этого.
— А что советуете? Слушать ваши советы?
— А ты не такой уж идиот, каким кажешься, да?!
Замолкаю.
— Мальчик. Заруби себе, — он почти задыхается, — я старше, умнее, сильнее! И так будет всегда! А ты одноклеточное по своему уровню развития рядом со мной. Раздавлю как вошь, в любой момент. Стоит только захотеть…
Мои кулаки рефлекторно сжимаются, но я убеждаю себя промолчать на этот раз. Пусть говорит, что хочет.
Не сразу, но успокаиваюсь, слушая его как радио. Без эмоций. Неожиданно для меня и его запал иссякает.
— Я все сказал! Твоя беда, если не услышал, — прибавляет Тимур напоследок с нажимом, и отключается.
Республика Фиджи, остров Ротума
Она выходит из крошечного уютного барчика, слегка утомлённая от людей и от духоты, но в приподнятом настроении.
Какое счастье иметь средства всюду следовать за летом! Лето — ее любимая пора года. Она цепляет по привычке кокетливую белую шляпку на голову, хотя солнца давно нет.
В небе, напротив, эпицентр жаркого огненного заката — такого короткого по времени, но такого удивительного этими своими разлитыми по небосводу красками всех оттенков пунцового, синего и нежно-сиреневого.
Она неспешно любуется открывшимся отсюда видом, медленно вышагивая вперед.
В Москве, да и в ее обожаемой Франции нет таких закатов! Она замечала их
